На большом мониторе мне показывают изображение искривлённого позвоночника.
– А теперь смотрите: если поднять левую ступню на пару сантиметров, то позвоночник станет значительно прямее, – рассказывает диагност.
Моделирование проводят при помощи 4D-сканера. Штука фантастическая: пациенту просто достаточно походить несколько минут по специальной дорожке, чтобы врач мог определить проблемы с опорно-двигательным аппаратом. При этом облучения нет, так как для диагностики используется лазер.
Такие сканеры есть всего лишь в нескольких клиниках страны, но в полной комплектации только в Нижнем Тагиле. И это одно из множества устройств, которыми напичкан лечебно-реабилитационный центр, который построил бывший титановый король из Верхней Салды, экс-директор ВСМПО Владислав Тетюхин. Не больница, а 7 гектаров Европы на окраине Тагила.
Всего на этот центр потратили почти 5 миллиардов рублей, но из областного бюджета лишь 1,2 миллиарда. Здесь могут делать более 7 тысяч операций на опорно-двигательном аппарате и позвоночнике, однако фактическая загрузка в два раза меньше. Вся загвоздка в статусе учреждения – оно региональное, а потому может лечить только жителей Свердловской области. При этом в соседних областях тысячи людей ждут своей очереди на подобные операции.
Решить проблему можно просто – надо изменить статус центра Тетюхина на федеральный, чтобы пациенты, например, из Челябинска или Тюмени могли бесплатно лечиться в нижнетагильской клинике. Однако добиться этого никак не получается.
– Владислав Валентинович, в последние месяцы вы очень много говорили о проблемах центра, так как он не имеет федерального статуса. Есть ли какие-то надежды, что эта ситуация как-то разрешится в ближайшее время? class="_">
– Вы меня спрашиваете?
– Да. class="_">
В этот момент Владислав Валентинович берёт пластиковую папку, из которой достаёт письмо губернатора на имя президента с просьбой оказать поддержку центру. Самое главное – виза в правом верхнем углу: "Скворцовой. Нужно поддержать. Доложите. Путин".
– Означает ли этот документ, что вы получите федеральные квоты? class="_">
– Знаете что… Прослойка чиновников столь велика, что мы не можем сказать, что именно получим на выходе. Дело в том, что на одно из писем губернатора на имя Скворцовой мы получили ответ: "можем оказать методическую поддержку". И больше ничего.
– Вы не пробовали узнать, какова всё-таки судьба этого документа? class="_">
– Я не могу, так как письмо писал губернатор. Только он и может узнать, чем закончилось дело. Так что мы сейчас находимся в неведении, но хотя бы область нам пообещала сохранить финансирование на том уровне, на каком было в этом году.
– А можете сказать, о какой сумме идёт речь? class="_">
– Смотрите, мы в этом году получили от областного минздрава квоту – 900 операций на коленях и 100 на позвоночнике. Ещё было задание от нашего ТФОМСа – 1 000 операций на бедре. В итоге вышло 258 миллионов рублей. Примерно о такой же сумме идёт речь, если мы получим новый статус.
– У вас есть версия, почему так сложно получить федеральные квоты, хотя 260 миллионов – не такие большие деньги же для федерального бюджета. Даже один танк "Армата" стоит почти в два раза дороже. class="_">
– Вы знаете, я думаю, всё дело в том, что есть определённая система распределения средств. И её очень сложно изменить. Федеральные центры имеют по 3,5-4 тысячи квот в год. Получается, что у кого-то надо забрать, чтобы дать нам.
В итоге получилось, что мы создали центр, который совершенно нельзя сравнить с теми, которые федерация построила в Барнауле, Смоленске. Но почему-то к нам более чем за год даже министр здравоохранения или хотя бы его заместитель не приехали, чтобы оценить! Для меня загадка такое поведение.
– Скажите, а есть спрос на такие операции? class="_">
– В соседних областях тысячные очереди на подобные операции. Если брать в целом, то потребность составляет около 300 тысяч в целом по России. Но всего делается лишь около 70 тысяч. Мы бы легко могли освоить все соседние области, для которых мы доступны по железной дороге. Известно, что перелёт очень сильно осложняет подготовку к операции, а до нас можно добраться на поезде, и пациентам не надо никуда лететь.
В прошлом году с сентября мы сделали 1 040 операций. Это больше, чем любая свердловская больница делает подобных операций за целый год. В этом же году мы сделаем 4 100-4 150 операций. Из них 2 700 – на опорно-двигательном аппарате, а ещё примерно 1 350 – на органах малого таза. Но мы могли бы сделать гораздо больше – более 7 тысяч в год. Сейчас наша загрузка чуть более 50%.
– Если не будет федеральных квот, то что будет? class="_">
– Будем дальше долбиться в Минздрав, чтобы они внимательнее посмотрели на наш центр. Плюс к тому есть возможность договориться с соседними областями, чтобы они отправляли пациентов к нам по программе ОМС. Но это сделать можно только до 1 сентября. В этом году нам удалось договориться с Челябинской областью, что они отправят нам 250 пациентов за счёт ОМС. У них в очереди стоят тысячи и тысячи людей.
– Вы используете имплантаты американских и европейских производителей. Как сказалась девальвация рубля на вас? class="_">
– Я лично с ними провожу переговоры. Мы садимся у меня в кабинете и начинаем разговаривать. Я им показываю, сколько нам государство платит за каждую операцию. При этом они хорошо знают, как у нас в центре проходит реабилитация. Благодаря этому их протезы не будут скомпрометированы и хорошо приживаются. В итоге они готовы двигаться и давать нам эксклюзивную цену.
– У вас на территории есть ряд недостроенных объектов. Сколько надо средств, чтобы завершить их? class="_">
– Надо примерно от 800 миллионов до 1 миллиарда рублей. Например, у нас есть шестиэтажное здание (пока только коробка), где расположится целый реабилитационный комплекс. Там пациенты будут проходить третий этап восстановления после операции. К примеру, там будут два бассейна – 25 и 12 метров, различные ванны. В итоге у нас должна выстроиться полная цепочка: операция и три этапа восстановления. Такого нигде в России больше нет.
Плюс к тому у нас есть небольшое одноэтажное здание, где изначально думали разместить пекарню и кафе. Но теперь думаем оборудовать там травмпункт – в Тагиле есть большая необходимость в нём. Если бы нашёлся инвестор, то мы бы быстро могли завершить работы. Но у нас есть одна сложность – мы договорились с областью, что никаких дивидендов у нас не будет. Всё, что мы зарабатываем, идёт на развитие, а первый год и вовсе мы завершили в минус, так как пришлось много чего доделывать.
– Сейчас в клинике очень многое завязано на вас. Есть у вас уверенность, что центр сохранится, когда отойдёте от дел? class="_">
– Я всё делаю для этого. Самое главное – есть команда специалистов. В частности, мы нашли очень хорошего главного врача, который заинтересован в развитии центра. Скоро у нас появится своя школа для врачей, благодаря чему мы будем обеспечены кадрами.
Мы делаем абсолютно всё, чтобы загрузить мощности. Но всё равно нужна помощь федерального министерства. Поймите, что именно они определяют, куда поедут пациенты из разных городов. Зачем с севера ехать в Москву или Питер, если до нас есть прямая дорога?
– Вы хотя бы один раз жалели о том, что решили построить центр за свой счёт? class="_">
– Понимаете, в чем дело… Во-первых, делать это бесполезно. Во-вторых, для меня это определённый вызов. Я не понимаю, почему тут у нас люди должны лечиться в более плохих условиях, чем за границей?! Недалеко от Тагила находится предприятие, которое в 2007 году дало 28% мирового производства титана. ВСМПО до сих пор остаётся лучшим в мире! У них заказы до 2022 года. Если тут создаются такие ценности, то почему они не могут получать самое качественное лечение, чёрт возьми?!
До конца года Уральский клинический лечебно-реабилитационный центр готов оказать бесплатно (по квотам) сложную высокотехнологичную помощь почти 500 пациентам, нуждающимся в эндопротезировании тазобедренного сустава.
При этом квоты по ряду профилей, к примеру, на коленные суставы, уже израсходованы.
О том, кого готовы вылечить в ближайшие месяцы в госпитале Владислава Тетюхина и что делать тем, кому положена помощь по квоте, рассказала исполняющая обязанности главного врача госпиталя Ирина БУКРЕЕВА.
«Неужели закончились суставы?»
Ирина Александровна, только что мы видели на стене кабинета огромных размеров карту Свердловской области, размеченную разноцветными флажками. Нам пояснили, что это маршруты выездной поликлиники: врачи центра ведут консультации в различных населенных пунктах региона. Клинике, оснащенной не хуже, чем знаменитые европейские больницы, приходится самостоятельно искать пациентов?
На сегодня это так. Центру еще нет и года, мы переживаем неизбежные проблемы роста.
Конечно, нам очень помогло, если бы медцентру выделили федеральные квоты. Владислав Валентинович уже предпринял несколько поездок в Москву по этому поводу. К сожалению, законодательство не позволяет негосударственному учреждению предоставлять федеральные квоты.
У нас есть договорные отношения с министерством здравоохранения Свердловской области: государственное задание в виде контракта на 900 операций на коленных суставах и 100 – на позвоночнике. По факту мы уже практически выполнили этот госконтракт.
Сохранили небольшой резерв для операций, которые запланированы с участием зарубежных коллег.
Поэтому в центре уже не первую неделю наблюдается некоторый спад госпитализации: стоимость операций достаточно высока, а уверенности, что наша работа будет оплачена, нет. Понятно, что в этих условиях мы не можем принимать пациентов, рассчитывающих на лечение за счет бюджетных средств. Хотя все технические возможности имеются и высокий профессионализм докторов остается бесспорным.
Не так давно мы ездили перенимать опыт в город Чебоксары, где работает подобный центр, ему почти пять лет, но, в отличие от тагильского, он имеет статус федерального государственного. Есть госзаказ на год. Мы об этом пока только мечтаем.
Действительно, в последнее время приходилось слышать от тагильчан: «Неужели в госпитале Тетюхина суставы закончились? Почему число госпитализаций снизилось?»
Нет, искусственные суставы не закончились. У нас отсутствует подкрепленное финансированием задание.
Есть резерв в рамках лечения по системе обязательного медицинского страхования, то есть по полису ОМС, на эндопротезирование тазобедренных суставов. Этим активно занимаемся, но, как оказалось, таких пациентов в разы меньше, чем с заболеванием коленного сустава: их около 500 человек, находятся в листе ожидания. Мы могли бы прооперировать этих людей, если бы количество квот было больше.
Направить может даже участковый терапевт
- Получается, где-то при формировании квот в области попали в точку, а в чем-то недооценили.
Да, плановое задание - 1000 операций на тазобедренном суставе в настоящее время выполнено наполовину. Все желающие сейчас могут воспользоваться возможностью бесплатно, в рамках ОМС, получить дорогостоящую оперативную помощь.
Но, выяснилось, люди мало осведомлены, их неактивно информируют в районных поликлиниках.
Между тем с момента открытия Уральского клинического центра о его деятельности говорится на всех уровнях: проводились конференции с главами муниципалитетов, управленческих округов, семинары для медицинских работников. Рассылались презентационные материалы.
Профессиональную среду мы неоднократно информировали о том, какие виды деятельности существуют в центре: стационарная помощь, амбулаторная, диагностическая.
- Как разыскиваете тех, кому положена бесплатная операция на тазобедренном суставе?
Ежедневно две машины уходят на различные территории области, наши врачи ведут выездные приемы, общаются с пациентами, если рекомендована операция, советуют приезжать в Нижний Тагил. Объясняют, что можно бесплатно заменить разрушенный сустав, вернуть возможность жить и двигаться без боли.
Конечно, подобные поиски эффективны тогда, когда есть нормальное сотрудничество с коллегами на местах. Нужно, как минимум, оповестить пациентов. А воспринимают это по-разному. Недавний случай: в Невьянске не стали принимать нашу выездную поликлинику, сказали, у них свои травматологи есть.
Но, по сути, травматологи в поликлиниках занимаются в основном острой травмой, когда человек получил переломы.
В нашем центре у травматологов-ортопедов профиль гораздо шире: они решают комплексно вопросы лечения дефектов скелета, суставов, позвоночника и ведут дальнейшую реабилитацию, восстановительную терапию.
Далеко не всегда именно травмы становятся причиной разрушения суставов. Часто – это системные заболевания, и рекомендовать консультацию у ортопедов в центре Тетюхина могли бы терапевты, кардиологи, эндокринологи…
Разумеется, проблемы с суставами у пациента могут разглядеть медики разных специальностей. К примеру, люди с ревматоидным артритом находятся в группе риска. Они получают лечение в районных поликлиниках. Но консервативное лечение на ранних стадиях артроза еще возможно. На поздних - когда сустав значительно разрушен, избавить пациента от постоянных болей и восстановить движения возможно только с помощью операции эндопротезирования.
- Что нужно, чтобы претендовать на операцию по квоте?
Прежде всего, получить направление от своего лечащего врача. Или побывать на консультации в нашем центре. Мы готовы посмотреть амбулаторно и выполнить цикл лечения.
Теперь у нас появилась возможность расширить количество консультаций травматологов.
Предварительное обследование также можно пройти бесплатно по месту жительства. По крайней мере, сделать рентгеновские снимки. Дело в том, что стоимость исследований в квоту, которую компенсирует программа ОМС, не входит.
Есть все возможности обследоваться качественно и у нас, цены ниже екатеринбургских, а качество оборудования на порядок выше.
Фото Николая АНТОНОВА.
Ирина Букреева.
Владислав Тетюхин, миллиардер, доктор технических наук из Москвы, построил в Нижнем Тагиле на собственные средства (3, 3 млрд. рублей) Уральский клинический лечебно-реабилитационный центр:
«Практически всю жизнь я занимался металлом. Родился в Москве, после окончания в 1956 году Московского института стали и сплавов по специальности «Инженер-металлург» попал по распределению на Верхнесалдинский металлообрабатывающей завод в городке Верхняя Салда (Свердловская область), где налаживал одно из первых в мире производств титана. Прошел практически все ступени карьерной лестницы. Был помощником мастера, мастером, старшим инженером, заместителем начальника цеха по производству титановых слитков, заместителем главного металлурга по титановому производству.
О взрывах
Тогда производство титана было секретным. С оборудованием была большая проблема. Мы сделали там две печки, одну привезли из ВИАМа (Всероссийского научно-исследовательского института авиационных материалов), одну сами сконструировали и начали проводить тренировочные работы по плавке титана. Было нелегко, постоянно происходили нештатные ситуации. Порядка 30 взрывов пережили, одно ЧП закончилось трагедией, но мы не сдавались. В 1976 году защитил в Москве докторскую диссертацию. Потом вторую, стал доктором технических наук. Получил Ленинскую премию за разработку процессов. С 1976 года работал начальником сектора лаборатории Всероссийского научно-исследовательского института авиационных материалов Москвы, в 1980 году стал начальником научно-исследовательского отделения. Отвечал за надежность титановых сплавов в авиации, ракетостроении и космической технике.
О работе
В начале 90-х снова поехал в Верхнюю Салду. Меня пригласили восстанавливать завод. Так стал директором завода, где начинал свой трудовой путь. В Верхней Салде всегда чувствовал себя технологом, исследователем. Если бы мне сказали, что я стану здесь администратором, я бы ответил, что это невозможно. Период был трудный, началось все нуля. Нужно было собирать завод «в кучу», потому как он уже начал распадаться, как многие наши предприятия, и искать новые рынки. Поэтому объездили весь цвет тех, кто делает авиацию, провели презентации и нашли партнеров все-таки. Тот период был сложный, но в целом он зависел от коллектива тех людей, которые решили во что бы то ни стало вырваться и вытащить завод. И многое зависело от них. Завод был самостоятельный, это было акционерное общество, не государственное предприятие. Работали по принципу «Как потопаешь, так и полопаешь». Все зависело от инициативы, от умения. Кадровый состав удалось сохранить: инженеры, рабочие.
К 2005 году завод вышел в лидеры по титановому производству в мире. В портфеле были заказы от «Боинга», «Эйрбаса»... Это не только заготовки, сейчас уже началась их обработка и мы поставляем крупные штамповки в механически обработанном состоянии, есть совместное предприятие с «Боингом», задуманное в 2005 и осуществленное в 2007 году. Более того, американцы взяли сплав нашей разработки, и он работает в новом лайнере 787 «Dreamliner».
О титане
Всем известно, что основная часть титана у нас идет на экспорт в мировой авиапром. Это более 75 процентов. Оставшаяся часть используется в России в оборонной, химической промышленности и энергетике. Кроме того, титан мы поставляем в Европу и США на производство элементов для медицины.
Постепенно я стал задумываться над тем, что титан недостаточно в медицинских целях используется в нашей стране. Титан является материалом совершенно идеальным для существования в пределах человеческого организма. Он абсолютно нейтрален и не коррозирует по существу, вместе с тем он легок и прочен. И у него модуль упругости выше, чем у стали, то есть он более приближен к модулю упругости костной системы и поэтому более функционален, чем те же протезы из стали. И легче, чем сталь. Это идеальный материал для замены костной ткани.
О центре
В январе 2012 года мы начали строить Уральский клинический лечебно-реабилитационный центр. В этот проект были вложены практически все деньги, вырученные от продажи акций ВСМПО-Ависмы — 3,3 млрд рублей. Проектированием занималась немецкая компания. Хотелось воплотить идею лечения или восстановления человека в рамках полного цикла - от диагностики, консервативного или оперативного лечения до полной трехэтапной реабилитации; создать в глубинке Центр, который по своей оснащенности, технологиям, комфорту и доступности для инвалидов не уступал бы европейским центрам. Кроме того, таким образом еще хотелось выразить благодарность труженикам Урала, которые создали самое крупное титановое производство в мире. Сначала мы планировали построить центр в Верхней Салде. Но здание местного военного госпиталя оказалось непригодным для современного центра, поэтому выбрали для этих целей Нижний Тагил.
О строительстве
В январе 2012 года стройка запустилась. Так как проект стал более масштабным, собственных средств не хватило. Тогда мы обратились ]за господдержкой. Удалось получить 1,2 млрд рублей. Деньги были выделены через «Корпорацию развития Среднего Урала» (структура регионального правительства, через которую область участвует в совместных проектах с частными инвесторами - ред.). Идею создания центра поддержали губернатор и одобрил президент. В июне 2014 года медицинский центр получил лицензию, а в сентябре начал делать операции. В центре есть все, что востребовано в нашем регионе. Основной упор мы делаем на опорно-двигательный аппарат. Также профильными направлениями являются хирургия малого таза и оториноларингология.
О коллективе
Сейчас в Центре работают около 60 врачей, 14 из них - местные. Есть врачи из Омска, Оренбурга, Томска, Тюмени, Забайкалья. Мы договорились с другими больницами области, что не будем переманивать к себе их специалистов. Со средним медицинским персоналом все гораздо проще. В Нижнем Тагиле есть медицинское училище. Пятеро врачей у нас из Луганска и Донецка. Они перебрались в Нижний Тагил после начала конфликта на Украине. Мы оплатили им дорогу на собеседование. Из Москвы очень сложно привлечь специалистов.
Об условиях
На территории медцентра построен шестиэтажный дом для персонала. Есть собственная котельная. Зарплаты в центре пока не особо высокие, ведь мы еще строим. Мы предлагаем нашим специалистам возможностью работать с современным оборудованием и продолжать научную деятельность. Ряд ведущих хирургов уже прошли повышение квалификации в клиниках Словении и Германии. У нас нет изнурительных дежурств, нормальный сменный график работы для обеспечения круглосуточной деятельности медцентра. Я много наблюдал, как работают в солидных компаниях на Западе. Там ценят людей. А у нас сейчас в стране как? Не хочешь, ну и иди отсюда, другого найдем. Я всегда говорю, что необходимо создание в компании каких-то семейных, близких отношений. Когда человек понимает, что о нем заботятся, что его поддерживают, его поднимают, у него появляется желание работать, развиваться. Вместе с компанией. Для меня центр - это не бизнес. Мне уже 82 года. Инвестиции, дай Бог, лет через 15-20 себя оправдают. Это желание делать что-то значимое для людей и для нашей страны. На мой взгляд, патриотизм проявляют люди, которые на своей Родине смогут что-то сделать для нее и ее жителей.
О планах
Работы еще много. Нужно провести отделку шестиэтажного реабилитационно-процедурного блок с бассейнами и тренажерными залами, достроить стационар для второй стадии реабилитации на 120 мест, открыть кафе для пациентов. Чтобы принимать людей, нужно построить гостиницу на 550 мест и жилой дом для медицинского персонала. Я хочу, чтобы к нам приезжали пациенты не только из Свердловской области и Уральского региона, но и России в целом. Еще мне бы хотелось построить общежитие для студентов, которые придут после окончания учебного заведения работать к нам, новый дом для сотрудников на 350 квартир, транспортный блок. Сейчас веду поиск инвесторов. По вопросам оказания помощи в строительстве центра и трудоустройства можно обращаться по электронной почте — [email protected].»
Как распоряжаются своими деньгами российские миллиардеры? Покупают яхты и замки на Лазурном Берегу. Реже футбольные клубы и автомобильные бренды. Совсем бедные берут эксклюзивные "Роллс-Ройсы" и перьевые ручки с бриллиантами. Владислав Тетюхин, "титановый король всея Руси", распорядился своим состоянием совсем не так, как принято в списке "Форбса". Он построил самый современный медицинский комплекс в... Нижнем Тагиле. Я поехал на Урал, чтобы понять загадочную душу миллионера Тетюхина.
Владиславу Валентиновичу 82. Высокий, подтянутый, с искоркой в глазах. Говорит, что 50 раз может отжаться. В это невозможно поверить, как и в то, что ему девятый десяток. Занимается горными лыжами. И не в Куршевеле - построил в родной Верхней Салде спуск.
В 1992-м его выбрали гендиректором Верхнесалдинского металлургического производственного объединения. Вместе с партнером соединил ВСМПО с пермской "Ависмой". Перезапустил в России титановое производство - в начале 1990-х все стояло. За эти годы предприятие стало крупнейшим поставщиком титана в мире. Среди клиентов Тетюхина "Боинг", "Эйрбас", "Роллс-Ройс", "Эмбраер", "Формула 1".
Я никогда так близко не общался с миллионерами. Сидел в приемной как на иголках. Тут в комнату ворвался неприметный мужчина в джинсах и спортивной фуфайке. На руке обычные часы "Касио" за 100 долларов. Забегая вперед, скажу, что и телефон у олигарха необычный - перемотанная скотчем древняя "Нокиа".
Зачем мне новый телефон? Этот прекрасно работает, - говорит Тетюхин.
Не хватало миллиарда
О совсем новом детище Тетюхин может рассказывать часами. В жизни у него три увлечения. Титан, авиация и медицина. Причем все они связаны титаном. Силовые элементы самолетов, стойки шасси и детали турбин делают из тетюхинского титана. Медицинские протезы тоже. Что бы ни говорили, а Владислав Валентинович профессии не изменил. Специализация медицинского центра - титановое эндопротезирование и вертебрология, где тоже используются спицы из титана.
Идея родилась еще в 2008-м. Нашли участок. В 2012-м начали строить. Летом 2014-го он заработал, а 1 сентября начались операции. На сегодня мы провели 2277 операций, 1250 из которых на суставах и позвоночнике.
Когда уже были возведены стены, когда уже приехали немецкие специалисты, чтобы монтировать оборудование, выяснилось, что денег не хватает. Первоначальная смета была в 2,5 млрд. рублей. Потом в 3,3 млрд. В 2012-м Тетюхин продал остатки титановых акций и довел долю инвестиций до 4 млрд. Но финансы не поспевали за полетом мысли энтузиаста. Он ведь собирался не только лечить земляков, причем по квотам ОМС, а еще реабилитировать их.
В нашем деле операция не главное. Главное - это поставить человека на ноги. Я побывал в лучших профильных клиниках мира. Мы разработали специальный курс. Закупили уникальные тренажеры. После операции у меня уже через неделю люди выписываются. Но им нужно как минимум еще 21 день, чтобы пройти реабилитацию. К сожалению, страховой полис этого не предусматривает. Представляете, бабушка выпишется, приедет в деревню и давай дрова рубить... Протезы могут не выдержать. Поэтому многих больных мы за свой счет оставляем еще на три недели.
И тут на помощь пришло государство. Губернатор Евгений Куйвашев написал письмо Путину о не совсем обычном уральском олигархе. Упомянул, что для завершения строительства не хватает миллиарда рублей. Президент наложил свою размашистую резолюцию: "Прошу рассмотреть. Дело хорошее".
Деньги нашлись.
За воздушной завесой
Владислав Валентинович шпарит медицинскими терминами как профессор. Откуда такие знания? Он показывает на книжный шкаф. Труды по медицине. Все исчерканы маркером. На полях заметки. Тетюхин и сейчас учится. Выписывает все медицинские журналы.
Огромные светлые холлы и электронные очереди - этим меня не удивить. Экскурсию по центру мы начали с диагностического отделения. Тетюхин не пошел с корреспондентом - он ценит каждую минуту и "отпросился" поработать с бумагами. Сопровождала меня и.о. главврача Ирина Букреева. Меня завели в рентгеновский кабинет. Ну да, оборудование новое. Но ничего необычного я не заметил.
А вот это видели! - с нескрываемым торжеством протягивает мне какой-то планшет заврентгенологией Алексей Черных из Томска. - Это гигантская матрица. Такая же, как в вашем фотоаппарате. Подкладываем под больную конечность. Хлоп! И снимок у меня на мониторе. Изображение передается по Wi-Fi. Главное, облучение меньше, чем в обычной флюорографии.
Я держал в руках тяжелый планшет, но когда узнал, что он стоит как иномарка представительского класса, поспешил вернуть хозяину отделения. От греха подальше!
Алексей Черных приехал из Томска. Есть врачи из Читы, Омска, Оренбурга, Тюмени, Санкт-Петербурга и Москвы. Тетюхин лично отбирал самых лучших. Зарплаты не заоблачные. Но прямо на территории выстроен жилой корпус для сотрудников. А о такой аппаратуре любой врач может только мечтать.
За полгода здесь выявили 20 случаев онкозаболеваний. То есть человек пришел кости лечить, а снимок показывает еще и рак. И вовремя! На ранних стадиях рак излечим. Значит, на счету уже 20 спасенных человеческих жизней.
Все снимки, анализы и измерения передаются по беспроводной сети на центральный сервер. И лечащий врач в любой момент может открыть историю болезни хоть с планшета, хоть со смартфона. И никакой бумажной волокиты, никакого заполнения карт знаменитым врачебным почерком.
И в приемном отделении, и в поликлинике, и в лечебном корпусе висят репродукции известнейших картин - от классиков эпохи Возрождения до передвижников с импрессионистами и даже реалистами. 500 репродукций. Тетюхин сам отбирал. И еще фоном в гулких коридорах звучит скрипичная музыка. Как мне объяснили, она расслабляет, не притупляя внимания.
Особая гордость центра - операционные. Их здесь пять. Каждая стоит 10 млн. евро. Бестеневые светодиодные лампы. Стены аппаратуры. Вместо операционного стола гидравлический домкрат. На него закатывают стерильную тележку с пациентом. Щелкает замок, и можно регулировать поле по высоте. Главная "фишка" операционных - воздушная стерильная завеса. Под потолком смонтированы дюзы, которые создают по периметру невидимый воздушный поток. Ни один вирус не проскочит.
В операционную меня не впустили. Это несмотря на то, что я был укутан в одноразовый халат, бахилы, маску и шапочку. Оперируют здесь в две смены. Я смог только "щелкнуть" через стекло склонившихся над чьим-то коленом хирургов. У одного из них в руках был молоток и зубило. То, что они делали дальше, у меня перо не поднимается описывать. Но как удалить пораженный сустав, чтобы заменить его титановым протезом? Только так.
Зашел я и в палаты. Они похожи больше на гостиничный номер. Две многофункциональные кровати с пультами управления и коммуникации. Две ЖК-панели с персональными наушниками. Шкафы для личных вещей. Когда настает очередь на операцию, пациента прямо на кровати везут в оперблок.
Кормят нас так, что мой дед назад все продукты увозил, - говорит 78-летняя Валентина Григорьевна из Невьянска. 5 дней назад ей заменили тазобедренный сустав. Она уже ходит на лечебную гимнастику. Занимается на итальянских тренажерах. Через два дня выписываться. Спрашиваю, сколько стоила операция.
А нисколько, сынок. Хирург в райбольнице дал направление, и все.
Да, да. Пациентов здесь ставят на ноги по обычному полису ОМС. Правда, только региональных. Приедешь из Москвы - плати за операцию да за протез.
Мы можем делать 7 тысяч операций в год. А будем только 4,5, - говорит Тетюхин. - Все дело в квотах. Если бы нашему центру дали статус федерального и направляли больных со всей страны, то было бы лучше и стране, и пациентам, и центру. Вот в Германии как? Там частные инвесторы строят, например, больницу. А государство направляет больных по своим квотам. Инвесторы не внакладе. И государству легче - не надо вкладывать в инфраструктуру, аппаратуру и врачей.
А вы говорили с чиновниками?
Куда там! Недавно в Екатеринбург приезжала делегация из министерства. К нам даже на полчаса не заехали. А мы ждали.
Счастливый человек
Владислав Валентинович не привык разговаривать с чиновниками. Его партнерами были крупнейшие мировые воротилы от авиабизнеса. Недавно прилетал вице-президент "Боинга" Джон Бёрн. Он с интересом прошелся по центру. И признался Тетюхину, что такого медицинского учреждения нет даже в Сиэтле. Как-то в Верхней Салде случилась вспышка гепатита. Болели в основном дети. Руководство "Боинга" узнало об этом от Тетюхина, когда он приезжал в Сиэтл. "Боинг" закупил на 150 тысяч долларов медикаментов и отправил в Верхнюю Салду. Это про отношения между бизнес-партнерами.
Кстати, как сказались санкции на титановом производстве?
А никак! - улыбается Тетюхин. - Титан - это серьезно.
Вам 82. Поработали на славу. Поднимали завод. Неужели не хочется посидеть где-нибудь с удочкой, половить окуньков? С вашими капиталами ловить рыбу можно в любой точке мира.
Скучно это. Я однажды попробовал. Заснул. Чуть с лодки в воду не свалился. Мне нравится работать. Чтобы вокруг все вертелось. Да и капиталов никаких уже не осталось. Все в этом центре. Знаете, как поступил Билл Гейтс? Он ушел из совета директоров, а деньги направил на благотворительность.
Для него деньги - способ достижения цели. А цель благая - помочь людям. Он счастливый человек
Губернатор Куйвашев назвал Тетюхина "достоянием области". А мэр Нижнего Тагила Сергей Носов собирается назвать именем Тетюхина трамвайную остановку:
Ее и так в народе называют "Тетюхинская больница". Для него деньги - способ достижения цели. А цель благая - помочь людям. Знаете, он счастливый человек, - говорит мне мэр. - Вы задумывались, почему слово патриотизм не вызывает должного уважения у людей? А вот с Тетюхиным все по-другому. И пока такие люди есть, с Россией все будет в порядке.
Досье
Владислав Тетюхин - бывший совладелец "Корпорации ВСМПО-Ависма" и генеральный директор. Доктор технических наук. По информации журнала "Форбс", занимал 153-е место среди богатейших бизнесменов страны в 2012 г. В 1957 году при непосредственном участии Тетюхина был получен первый уральский слиток титана. В 2006-м продал основной пакет акций "Рособоронэкспорту". В 2012-м перестал быть акционером.
