УДК 314.04;314.7;332.1

пространственная мобильность населения:

экономическии и социальный аспекты*

СТРОЕВ ПАВЕЛ ВИКТОРОВИЧ, канд. экон. наук, директор Центра региональной экономики и межбюджетных отношений, Финансовый университет, Москва, Россия [email protected]

КАН МАРИЯ ИГОРЕВНА, аспирант кафедры «Государственное и муниципальное управление»,

Финансовый университет, Москва, Россия

[email protected]

В статье рассмотрены отечественные и зарубежные подходы к определению процесса пространственной мобильности населения. На основе анализа ведущих практик международных организаций выявлены факторы, оказывающие наибольшее влияние на процессы пространственной мобильности населения. Отражено влияние экономической и этнической составляющих на пространственное размещение мегаполисов и агломераций. Обоснована взаимосвязь пространственной мобильности населения и социально-экономического развития отдельных территорий, регионов и страны в целом. Проведен анализ моделей и методик оценки пространственной мобильности населения, сформулированы подходы к совершенствованию системы ее оценки.

Ключевые слова: миграция; региональная экономика; пространственное развитие; социальная мобильность; население; уровень жизни; оценка пространственной мобильности.

The Spatial Mobility of Population: Economic and Social Aspects

STROYEV PAVEL V. , PhD (Economics), director of the Center for Regional Economics and Interbudget Relations,

Financial University

[email protected]

KAN MARIA I., PhD student at the State and Municipal Management Department, Financial University [email protected]

The paper examines domestic and foreign approaches to the definition of the process of spatial mobility of population. The analysis of international best practices revealed factors that have the greatest effect on.mobility processes. The impact of the economic and ethnic components on the spatial distribution of megacities and agglomerations is reflected. The interdependence between the spatial mobility of the population and the socio-economic development of individual areas, regions and the country in the whole is substantiated. The analysis of models and methods for evaluation of the spatial mobility of population is made; approaches to improvement of the system for assessment of the spatial mobility of the population in Russia are developed.

Keywords: migration; regional economy; spatial development; social mobility; population, living standards; spatial mobility evaluation.

* Статья подготовлена по результатам исследований, выполненных за счет бюджетных средств по государственному заданию Финуниверситета 2016 г.

Подходы к определению пространственной мобильности населения

Пространственная мобильность - это один из способов организации пространства обществом. Имеется много различных подходов к определению пространственной мобильности. Одним из наиболее распространенных является подход, где мобильность определяется как движение или перемещение от одного места к другому. Такое движение может подразумевать в качестве объекта не только людей, но и материальные товары, а также информацию. Соответственно от того, что движется, зависят способ оценки движения и единица ее измерения.

Российский исследователь Н.В. Мкртчян под пространственной мобильностью понимает исключительно миграционные процессы . При этом пространственная мобильность включает как собственно миграцию, которая предполагает смену индивидом постоянного места жительства, так и временные, эпизодические перемещения, роль которых возрастает в последнее время. Пространственную мобильность через миграцию определяет также П.В. Василенко . Оценка пространственной мобильности при таком подходе основывается в первую очередь на показателях миграционной активности (коэффициент иммиграции и эмиграции - отношение числа прибывших/выбывших к средней численности населению той территории, куда они прибыли/выбыли, сальдо миграции и др.). Оценивается также внутренняя миграция населения, которая осуществляется между регионами, однако при оценке внутренней миграции возможны ограничения, поскольку в ряде случаев она может замещаться каждодневными поездками на работу из одного города в другой, иногда с пересечением границ регионов. Попытки оценить внутреннюю миграцию делают как статистические органы государства, так и различные исследовательские организации. Так, в 2013 г. отдел народонаселения департамента по экономическим и социальным вопросам секретариата Организации Объединенных Наций провел обширное исследование в области меж-странового сравнения внутренней миграции .

С учетом быстроменяющихся реалий, в том числе моделей мобильности, за последние де-

сятилетия произошла переоценка отношения исследователей к мобильности и ее восприятию исключительно как перемещения в пространстве. Исследователи приходят к выводу, что такое определение носит ограниченный характер. В настоящее время мобильность имеет тенденцию стать «целым», которое включает само движение, все, что предшествует, сопровождает и продлевает его1. Таким образом, пространственная мобильность больше, чем зазор или связь между отправной точкой и точкой назначения, - это структурированное измерение жизни в обществе. Такое широкое понимание мобильности приводит к тому, что мобильность воспринимается как метафора для обозначения совершенно иной формы отношения к расстоянию и пространству2. В таком контексте больше не противопоставляется двоичная классификация пространства - «близкий» и «далекий», «здесь» или «там», ряд значений становятся межпространственными, например исчезает понимание «эмигранты» и «иммигранты», они становятся просто «мигрантами». Мобильность становится образом жизни, который соединяет пространственные и социальные категории. Все больше исследователи в области пространственной мобильности приходят к тому, что пространственная мобильность неразрывно связана с социальной мобильностью. С целью подчеркнуть такую связь в исследованиях часто используется термин «пространственно-социальная мобильность» или «социально-пространственная мобильность».

В трудах Зиммеля Г. и Баумана З. показано, что пространственное расположение и перемещение в физическом пространстве играют значительную роль в формировании социальных отношений. Возможность свободно перемещаться в пространстве составляет одну из базовых потребностей человека, с удовлетворением которой связан его социальный статус. В современном обществе исследователи отмеча-

1 См. работы: Kaufmann V. Re-thinking mobility // Contemporary sociology. Ashgate. 2002. P. 112; Urry J. Sociologie des mobilités. Une nouvelle frontière pour la sociologie? / Paris, Armand Colin. 2005.

2 Cattan N. Territoire mobile. De l"impossible concept à l"apport

des études genres // Penser l"espace politique. Ellipses, Paris. 2009.

ют не только интенсификацию миграционных процессов, но и превращение пространственной мобильности в один из важнейших социальных ресурсов индивидов и групп.

В начале XX в. в результате повышенного интереса социологов к влиянию урбанизации на социальное положение человека Р. Парк и Р. МакКензи предложили «Теорию экологии человека», согласно которой экологический порядок представляет собой пространственное структурирование человеческих перемещений. В свою очередь, Р. Парк отмечал, что мобильность связана со сменой жительства, переменой места работы, изменением местоположения учреждения, службы или вида деятельности . Кроме того, в их совместной работе «Город» была выдвинута идея о том, что миграция (пространственная мобильность семей, индивидов, институтов) зачастую выступает как показатель и ускоритель социальной мобильности.

Факторы пространственной мобильности населения

Существуют показатели, которые влияют на пространственную мобильность. Одним из основополагающих факторов для перемещения является финансово-экономическая составляющая. Она определяет, действительно ли у индивида (домохозяйства) имеется возможность для переезда в другой район (регион) с более хорошими условиями и какие районы будут доступны исходя из его финансово-экономического положения . Кроме того, при оценке пространственной мобильности исследователи учитывают такие факторы, как успешность на рынке труда и этническую принадлежность3, а также класс происхождения индивида4. Кроме того, люди различаются в своих стремлениях организации жизни в различные моменты их жизненного цикла, когда на выбор места и продолжительность проживания оказывают влияние возраст, семейное положение и период

3 См. работы: Silvestre J. The Internal Migration of Immigrants: Differences between One-Time and Multiple Movers in Spain/ Population, space and place. 2014. No. 20, pp. 50-65; Magi K. Types of Spatial Mobility and the Ethnic Context of Destination Neighbourhoods in Estonia / IZA Discussion Papers. 2015. No. 9602, pp. 22.

4 Sociology of the European Union / Edited by A. Favell, V. Guiraudon. Palgrave, Basingstoke, 2011, pp. 224.

в жизни, когда индивид принял решение переехать5.

Экономическая составляющая и этническая принадлежность играют значимую роль в пространственном расположении городов, мегаполисов и агломераций. Со временем различия в уровне экономического развития и этнической принадлежности создали «жилые мозаики», которые стратифицированы классами и расами6. Результаты «жилой» мобильности не случайны и являются следствием выражения людьми своих предпочтений (например, с точки зрения доходов, состава и этнической принадлежности).

В настоящее время экономическая составляющая становится все более мощным фактором в объяснении социально-пространственных результатов мобильности населения. В последние десятилетия миграционные процессы, направленные в развитые страны или наиболее развитые регионы страны (если речь идет о внутренней миграции) образовали один из основных узлов экономических, социальных и культурных проблем глобального мира. Значительный объем миграционных потоков составляют трудовые мигранты, с помощью которых решаются экономические проблемы не только бедных, но и развитых стран, которые нуждаются в притоке рабочей силы. В современном мире интенсивно развивается мобильность населения, связанная с удовлетворением культурных и рекреационных потребностей человека - научная, образовательная, туристическая и т.д. Доступ к такой мобильности является значимым фактором социальной стратификации как между группами, так и внутри них.

Районы Торонто, например, стали значительно более поляризоваными по доходу населения за последние несколько десятилетий, что произошло в результате возросшего внимания

5 См. работы: Kulu H., Milewski N. Family change and migration in the life course: An introduction // Demographic Reasearch. 2007. No. 17 (19), рр. 567-590. и Lundholm E. Returning Home? Migration to Birthplace among Migrants after Age 55 / Population, Space and Place. 2012. No. 18 (1), рр. 74-84.

6 См. работы: Friedman S. Bringing Proximate Neighbours into the Study of US Residential Segregation / Urban Studies. 2011. No. 48, рp. 611639; South S.J. Exiting and entering high-poverty neighbourhoods: Latinos, Blacks and Anglos compared/ Social Forces. 2005. No. 84 (2), рр. 873-900.

к более благополучному региону в социальном и экономическом отношении тех индивидов, у которых была возможность выбора7. При этом вероятность поляризации районов растет с ростом числа ресурсов, доступных для выбора среди возможных мест проживания. А селективные миграционные процессы могут нивелировать преимущества, достигнутые государственными инвестициями, вложенными в территорию.

Связывая пространственную мобильность с социальной, исследователи отмечают, что ряд домохозяйств перемещается с целью получить более хорошие условия жизни, соответственно они перемещаются в более благополучные регионы по сравнению с местом пребывания, другая же категория домохозяйств имеет тенденцию к перемещению в районы, где характеристики населения похожи на их собственные8. Такое разделение предпочтений домохозяйств в выборе места проживания олицетворяет собой вертикальную и горизонтальную социальную мобильность.

Кроме того, различными авторами отмечается феномен «пребывания, а не перемещения»9. Мобильность свойственна индивидам, которые могут и желают продолжить изменения, например когда они не удовлетворены своим пребыванием или их жилье больше не отвечает потребностям домохозяйства. Существует также категория людей, неудовлетворенных своим пребыванием, которые не в состоянии двигаться в соответствии со своими предпочтениями. В то же время другие индивиды могут представлять собой категорию удовлетворенных условиями проживания, однако не желающих двигаться, даже если они могут себе это позволить.

Огромный вклад в изучение и оценку пространственной мобильности внесли У. А. В Кларк, М. ван Хэм и Р. Коултер в своих трудах «Социально-пространственная мобильность в Британском обществе» и «Пространственная

7 Hulchanski J.D. The three cities within Toronto: Income polarization among Toronto"s neighbourhoods, 1970-2000 / Centre for Urban and Community Studies. 2007. Research Bulletin 41, University of Toronto.

8 Schelling T. C. Dynamic models of segregation / Journal of Mathe - matical Sociology. 1971. No. 1, pp. 143-186.

9 Coulter R. and van Ham, M. Following People Through Time: An Analysis of Individual Residential Mobility Biographies / Housing Studies. 2013. No. 28 (7), pp. 1037-1055.

мобильность и социальные последствия» . Одной из задач исследований стало изучение последствий перемещения людей в вертикальной социальной мобильности в результате переселения из одной территории в другую, особенно для бедных семей, а также измерение шансов людей на улучшение жизни при изменении их положения в социально-пространственной системе страны. Авторы исходят из того, что в течение жизни человек действует и принимает решения с целью привести в равновесие свои потребности в жилье и возможности трудоустройства, а также с целью достижения наиболее высокого удовлетворения жизненных целей. Действительно, правительства большинства стран в настоящее время признают, что мобильность ведет к социально-экономическому преимуществу и является ключевым механизмом для создания общего социально-экономического усиления . В Стратегии социальной мобильности и докладе «Высокие амбиции», подготовленными Департаментом по делам бизнеса, инноваций и навыков Великобритании (2009), указано, что достижение высокой социальной мобильности приносит пользу обществу в целом. Таким образом, социально-пространственная мобильность является ключевым вопросом государства, который имеет последствия для роста социально-экономического неравенства.

Оценка пространственной мобильности населения

Существует множество различных подходов к оценке пространственной мобильности населения. У. А. В Кларк, М. ван Хэм и Р. Коултер оценивают пространственную мобильность и ее социальные последствия через национальные индексы множественной депривации (Index of Multiple Deprivation - IMD), рассчитываемых с 1970 г. департаментом по делам общин и местного самоуправления Великобритании. Для исчисления показателей вся территория страны была разделена на небольшие районы Англии и Уэльса - LSOA (Lower-Layer Super Output Areas), численность населения в которых составляет в среднем 1500 человек, а для Шотландии используются DZ (DataZone) - данные записей о проживании физических лиц Шотландии, средняя численность DZ составляет 750 человек. Име-

ются следующие индексы депривации (от лат. deprivatio - потеря, лишение), которые обеспечивают набор относительных мер депривации для небольших районов (LSOA/ DZ) по всей Великобритании с учетом семи основных областей лишений, испытываемых домохозяйства-ми:

Недостаток средств к существованию (де-привация дохода);

Отсутствие доступа к достойной работе (де-привация трудоустройства);

Низкий уровень образования и квалификации (депривация образования, навыков и обучения);

Неудовлетворительное состояние здоровья и питания (депривация здоровья);

Неудовлетворенность условиями окружающей среды;

Высокая преступность;

Барьеры в получении жилья и необходимых услуг.

Каждая из вышеуказанных областей основывается на группе показателей, данные для которых взяты из переписей, опросов и других источников. На уровне каждой области рассчитывается свой индекс депривации, а также два дополнительных показателя: депривация дохода, влияющие на индекс детей, и депривация дохода пожилых людей (оба этих показателя являются подиндексами депривации дохода). При этом каждой области лишений, которые испытывают домохозяйства, присваиваются следующие веса: депривация дохода - 22,5%; депривация работы - 22,5%; депривация образования, навыков и обучения - 13,5%; депривация здоровья - 13,5%; преступность - 9,3%; барьеры в получении жилья и необходимых услуг - 9,3%; неудовлетворенность условиями окружающей среды - 9,3%.

Таким образом, Индекс множественной де-привации (IMD) включает информацию, полученную из семи областей, для определения общей меры относительной депривации.

В результате для оценки и отслеживания пространственно-социальной мобильности населения каждый раз, когда фиксируется, что физическое лицо или домохозяйство перемещается из одного района в другой, сравнивается индекс IMD происхождения и назначения

района. Положительные изменения в баллах показывают, что домохозяйство перемещается в менее благополучный район, в то время как снижение баллов означает переезд в более благополучные районы. Индекс IMD дает также возможность оценить, изменилось ли благодаря перемещению положение в децильной группе. Важно иметь в виду, что значительное влияние на исчисление индекса IMD оказывает распределение веса между областями лишения, которые испытывают домохозяйства, а также масштаб, при котором вычисляется IMD (LSOA или DZ).

В работе «Типы пространственной мобильности и этнический контекст назначения микрорайонов в Эстонии»10 акцент в оценке пространственной мобильности делается на перемещении этнических групп и влиянии перемещения на их уровень жизни. Авторы начинают анализ с описательной информации относительно интенсивности перемещения между двумя этнолингвистическими группами. Данный показатель измеряется как процент тех, кто движется в различных направлениях, при этом сравнивается местоположение домохозяйства относительно расположения этнолингвистичеких групп (русскоязычные) до и после переезда. Данный процесс сопровождается применением бинарной регрессионной модели для исследования, есть ли существенные различия в вероятности того, что подгруппы населения остаются на прежнем месте пребывания или перемещаются.

Анализ продолжается созданием модели линейной регрессии при использовании перемещающихся домохозяйств и индивидов только для изменения моделей в личных этнических жилых контекстах в результате перемещений. В качестве непрерывной зависимой переменной было использовано абсолютное процентное изменение (уменьшение или увеличение). Кроме того, модели также включают набор управляющих переменных, а именно: пол, возраст (10-летние группы), образовательный уровень, и статус занятости. Бразильский исследователь Л. М. Кавалканте де Мело подходит к оценке пространственной мобильности не только во

10 Magi K., Leetmaa K., Tammaru T. Maarten van Ham Types of Spatial Mobility and the Ethnic Context of Destination Neighbourhoods in Estonia/ IZA Discussion Papers. 2015, No. 9602, p. 22.

взаимоувязке с социальной мобильностью, но отдельно выделяет профессиональную мобильность11. В основе пространственной мобильности лежит экономическая причина, так как в общем люди переходят из застойных регионов в поисках лучших условий к жизни , что влияет на их шансы перемещения по социально-профессиональной лестнице. Таким образом, работники мигрируют в поисках мест, которые предлагают более благополучные социально-профессиональные условия, представляют больше шансов доступа к образованию, здравоохранению, профессиональной подготовке и занятости в секторах большего социального престижа. Для большей части населения перемещение между социальными слоями ассоциируется исключительно с пространственной мобильностью. Необходимо также отметить, что исследователь указывает на сильную социально-профессиональную мобильность внутри и между поколениями, которые имели место в период интенсивной миграции и урбанизации в Бразилии с 1950-х гг.

Для измерения социально-профессиональной и пространственной мобильности автор вводит ряд переменных, в том числе изменение социально-профессионального положения за определенный период времени, переменные, характеризующие уровень развития региона, в котором пребывал индивид и в который индивид переместился, а также переменные, касающихся уровня образования, возраста, опыта работы, рода занятий и пола. Затем при использовании полиноминальной логистической регрессии Л.М. Кавалканте де Мело предлагает способ оценки возможности социально-профессиональной мобильности мигрантов в новом регионе по сравнению с регионом происхождения. Исследователь приходит к выводу, что новые динамические пространства привлечения капитала и рабочей силы доказывают, что миграции присуща экономическая рациональность. Таким образом, индивидуум продолжает мигрировать в регионы с потенциалом роста, который, как ожидается, будет лучше для достижения желаемых социально-экономических условий. В случае с Бразилией эконо-

11 Cavalcante de Melo L.M. Mobilidade sócio-ocupacional e mobilidade espacial: diferenciaçôes entre hierarquias urbanas para o mercado de trabalho formal, Brasil, 2000-2009 // Belo Horizonte, MG UFMG/Cedeplar. 2012, p. 166.

мический фактор является главенствующим на протяжении нескольких десятилетий.

В современной науке пока не сложилось четкого и единого представления о том, что понимать под пространственной мобильностью. В зависимости от подхода к пониманию этого термина устанавливается методика оценки пространственной мобильности. Проведя анализ исследований, можно сделать вывод о том, что на данный момент большинство ученых сходятся в том, что процесс пространственной мобильности неразрывно связан с процессом социальной (а иногда и социально-экономической) мобильности. Пространственная мобильность рассматривается как сопутствующая социальной мобильности, иногда как ее результат или как ее предпосылка. Кроме того, исследователи сходятся во мнении, что пространственная мобильность имеет значительное влияние на социально-экономическое неравенство территории.

Пространственная мобильность является одной из причин неравенства в доходах и благосостоянии регионов в стране. Любой индивид или домохозяйство стремится к более благополучным условиям, соответственно выбирает для себя наиболее комфортные территории для проживания, где есть возможность обеспечить себя требуемыми условиями. Индивид предъявляет определенные требования к условиям инфраструктуры, получению качественного образования и достойной работы, предоставлению медицинских услуг и обеспечению досуга. В связи с этим мигрируют в более развитые регионы те граждане, которые имеют хороший доход, высокую квалификацию в профессиональной деятельности. Таким образом, менее развитые регионы покидают наиболее талантливые и профессиональные кадры, что также сказывается на экономике этого региона. Большинство исследователей напрямую связывают перемещение в пространстве с перемещением по социальной лестнице. Поэтому необходимо учитывать уровень жизни в регионе, когда перемещаются граждане из одного региона в другой, и принимать меры по его увеличению и развитию экономики, если преследуется цель по привлечению населения на конкретную территорию.

Литература

1. Мкртчян Н.В. Потенциал пространственной мобильности безработных в России // Социологические исследования. 2012. № 2. С. 40-53.

2. Василенко П.В. Применение гравитационной модели для анализа внутриобластных миграций на примере Новгородской и Псковской областей // Псковский регионологический журнал. 2013. №15. С. 83-90.

3. Cross-national comparisons of internal migration: An update on global patterns and trends/ United Nations Department of Economic and Social Affairs. 2013, No. 1, p. 36.

4. Зиммель Г. Большие города и духовная жизнь // Логос. 2002. № 34. С. 23-34.

5. Бауман З. Индивидуализированное общество. М.: Логос, 2002. - 390 с.

6. McKenzie R. The Ecological approach to the study of the human community // American Journal of Sociology, 1924, Vol. 30, pp. 287-301.

7. Парк Р. Экология человека // Теория общества. М., 1999. С. 384-401.

9. Clark W. A. V. Spatial mobility and social outcomes / W.A. V. Clark, M. van Ham, R.J. Coulter // Journal of Housing and the Built Environment, 2014, No. 4, pp. 699-727.

10. Clark W.A. V. Socio-Spatial Mobility in British Society / W.A. V. Clark, M. van Ham и R. Coulter // IZA Discussion Papers, 2011, No. 5861, p. 23.

11. Строев П.В. Пространственная организация экономики России: тенденции и перспективы развития городов как точек экономического роста. М.: А-проджект, 2015. 144 с.

12. Фаттахов Р.В., Нещадин А.А. Приоритеты государственной политики в сфере регионального развития // Общество и экономика. 2013. No. 1-2. С. 108-123.

1. Mkrtchjan N.V. The potential of spatial mobility of the unemployed in Russia . Sociologicheskie issledovanija - Sociological researches, 2012, No. 2, pp. 40-53.

2. Vasilenko P.V. Application of gravity model for the analysis of intraregional migration in the example of Novgorod and Pskov regions . Pskovskij regionologicheskij zhurnal - Pskov regionologichesky Journal, 2013, No.15, pp. 83-90.

3. Cross-national comparisons of internal migration: An update on global patterns and trends/ United Nations Department of Economic and Social Affairs, 2013, No. 1, p. 36.

4. Zimmel" G. Big cities and spiritual life. . Logos - Logos, 2002, No. 34, pp. 23-34.

5. Bauman Z. Individualized society . Moscow, Logos, 2002, 390 p.

6. McKenzie R. The Ecological approach to the study of the human community. American Journal of Sociology, 1924, Vol. 30, pp. 287-301.

7. Park R. Human ecology. Theory of society . Moscow, 1999, pp. 384-401.

8. Park R., Burgess Е., McKenzie R. The City. Chicago, 1925.

9. Clark W.A. V. Spatial mobility and social outcomes / W.A. V. Clark, M. van Ham, R.J. Coulter. Journal of Housing and the Built Environment, 2014, No. 4, pp. 699-727.

10. Clark W. A. V. Socio-Spatial Mobility in British Society / W.A. V. Clark, M. van Ham и R. Coulter. IZA Discussion Papers, 2011, No. 5861, p. 23.

11. Stroev P.V. The spatial organization of the Russian economy: trends and prospects of urban development as a point of economic growth . Moscow, A-Project, 2015, 144 p.

12. Fattahov R.V., Neshhadin A.A. The priorities of the state policy in the part of regional development . Obshhestvo i jekonomika - Society and economy, 2013, No. 1-2, pp. 108-123.

Социальная мобильность - это ситуация, при которой у человека или группы людей меняется социальный статус. При этом человек может поменять свой социальный слой или остаться в том же слое и изменится лишь статус.

Социальный статус (или социальная позиция) - это положение в социуме, в обществе, которое занимает человек (индивид) или группа индивидов.

Социальный слой - деление людей на классы или группы. Процесс разделения общества на слои или страты (лат. stratum - слой, пласт) называется социальной стратификацией.

Виды социальной мобильности

Вертикальная и горизонтальная

При вертикальной человек меняет свой социальный слой. Вертикальная мобильность подразделяется на:

• индивидуальную (статус меняется у отдельного индивида);
• групповую (статус меняется у группы людей);
• профессиональную (человек меняет должность на работе - с повышением или понижением);
• экономическую (у человека меняется уровень благосостояния);
• политическую (при повышении человека на государственной службе, т. е. меняется его уровень власти);
• восходящую (повышение социального уровня);
• нисходящую (понижение социального уровня);
• иммобильность (социальные статус и положение остаются без изменений);
• межпоколенная (дети обладают иным социальным статусом нежели их родители);
• внутрипоколенная (затрагивает одного человека, его статус меняется на протяжении его жизни).

При горизонтальной мобильности не происходит изменение социального слоя, человек меняет только свою социальную группу. Примером может быть ситуация, когда человек меняет место жительства, т. е. переезжает в другой район или город. Или когда меняет место работы. Социальный статус при этом не меняется. В этом случае речь идёт о географической мобильности.

Если человек переезжает и к тому же меняется его социальный статус, такая ситуация называется географической миграцией.

Лифты социальной мобильности

Российский и американский социолог и культуролог Питирим Александрович Сорокин говорил о "лифтах", "лестницах" или "путях", с помощью которых люди перемещаются и меняют свой социальный статус и (или) социальный слой. Сорокин выделял 7 основных таких путей:

• армия (особенно в военное время, когда успешная военная операция может поднять человека вверх по социальной лестнице, и наоборот проигрыш может стать причиной утраты социальной позиции);
• церковь (истории известны случаи, когда человек низкого сословия становился папой римско-католической церкви);
• школы (в некоторых странах школы позволяли подающим надежды детям из бедных семей достичь больших высот (например, Китай), в других - людям из низших слоёв не позволялось получать образование (например, Индия, Англия));
• политические организации/партии/группы (перемещение внутри политической организации или между разными организациями как пример карьерного роста и изменения социального статуса);
• профессиональные организации/объединения (например, объединения медицинских работников, литературные организации, объединения музыкантов, учёных, юристов и т. д. Особое влияние имеют СМИ, которые способны быстро продвинуть человека либо так же быстро причинить вред его социальному статусу);
• организации по созданию материальных ценностей (другими словами, группы людей, которые достигли успеха или продвинулись по социальной лестнице благодаря тому, что накапливали капитал: золото, деньги и другие ценности. С помощью этого капитала покупались титулы, звания, привилегии);
• семья и брак (например, брак с человеком из более высокого социального слоя откроет доступ в этот слой, из более низшего - может привести к утрате социального статуса).

Социальная мобильность и образование

По данным Организации экономического сотрудничества и развития, социальная мобильность детей зависит от образования и профессии родителей. Как правило, если в семье низкий уровень образования, то ребёнок, скорее всего, тоже не получит высшее образование.

Если родители заняты физическим трудом, то вероятность, что ребёнок займёт менеджерскую позицию, мала.

Что влияет на социальную мобильность?

Среди факторов, которые оказывают влияние на социальную мобильность, т. е. на число перемещений между социальными слоями или частоту изменений социального статуса, можно выделить следующие основные:

• экономический;
• исторический;
• демографический;
• миграционный;
• место жительства;
• национальность;
• уровень образования;
• способности и личностные качества индивида (физические и умственные).

Экономический фактор

Экономическая ситуация в стране напрямую влияет на наличие рабочих мест и на востребованные профессии. Если экономике будут требоваться, например, высококвалифицированные специалисты, то это приведёт к тому, что люди будут стремиться занять вакантные должности. Социальная мобильность станет более активной.

Исторический фактор

Исторические события, такие как войны, революции, оказывают непосредственное влияние на мобильность. В такое время одни люди быстро поднимались по социальной лестнице, получая большую власть в свои руки или большие богатства. То есть происходила политическая и экономическая мобильность. Другие - теряли свой статус. Самые родовитые дворяне лишались своих накоплений и привилегий.

Мобильность также зависит от типа общества, который исторически присутствует в той или иной стране. Выделяют три типа общества: закрытый, открытый и промежуточный.

В закрытом обществе, как правило, статус присваивается человеку при рождении и его смена крайне затруднительна или невозможна. В открытом - люди активно перемещаются между социальными слоями и меняют свой статус на протяжении жизни.

В качестве примера промежуточного типа можно привести феодальное общество, в котором официально не разрешались перемещения между классами или сословиями, но всё же они происходили.

Демографический фактор

Прирост населения влияет на социальную мобильность. Если в стране прирост населения, то растёт и мобильность. Так как молодые люди более охотно меняют свой социальный слой или статус.

Взрослые люди чаще проявляют экономическую мобильность. Накопив денежные средства, они стремятся изменить условия своей жизни в лучшую сторону: переехать в более хороший район (географическая мобильность) или занять высокую должность (профессиональная мобильность).

Факт, что в низших классах более высокая рождаемость. Если в высших слоях ощущается нехватка людей, тот их места занимают люди, поднявшиеся по социальной лестнице, а не родившиеся представителями этого класса.

Миграционный

В странах с высокими показателями миграции, как правило, активная социальная мобильность. Мигранты создают конкуренцию местным жителям. Дешёвая рабочая сила создаёт переизбыток рабочих, из-за чего местным жителям приходится создавать конкурентные преимущества и двигаться вверх по социальной лестнице.

Место жительства

В городах больше возможностей для продвижения по карьерной лестнице, для изменения своего материального положения. Молодые люди стремятся переезжать в большие города в поисках таких возможностей. В этом случае можно говорить также о межпоколенной мобильности, когда дети достигают более высокого статуса по сравнению со статусом их родителей.

Национальность

Даже в многонациональном государстве предпочтение отдаётся именно той нации, численность которой превалирует в этом государстве. Люди такой национальности чаще занимают высокие должности и продвигаются по службе.

Уровень образования

Уровень образования может является конкурентным преимуществом вне зависимости от слоя, в котором человек был рождён. Люди с более высоким уровнем образования имеют больше шансов для продвижения. При этом они также могут создать конкуренцию выходцам из высших слоёв, которые не уделили должного внимания своему образованию, рассчитывая на свои привилегии или связи для получения работы, должности, звания.

Миграционная мобильность в России: оценки и проблемы анализа

Тем не менее имеющиеся данные позволяют установить принципиальные различия между странами по интенсивности внутренней миграции для населения в рабочих возрастах, а также по степени вовлеченности населения в маятниковые перемещения. Так, в 2005 г. среди стран с большой территорией наиболее высокой интенсивность межрегиональной миграции была в США - 26 на 1000 чел. населения. В Австралии этот показатель равнялся 17 на 1000, а в Канаде - 9. Для сравнения отметим, что в России интенсивность внутренней межрегиональной миграции составляла 5,7 на 1000 чел. Что касается других стран с меньшей территорией, то высокий уровень межрегиональной миграции наблюдался в Великобритании (между 19 регионами и метрополитенскими ареалами) и Японии (между префектурами), Швеции (между 21 регионом) - почти 20 перемещений на 1000 чел. населения. В миграциях между землями Германии участвует 13-14 чел. из тысячи. Сопоставимой с российской интенсивность межрегиональной миграции в 2005 г. была в Испании (7,8), Чехии (7,3), Швеции (7,1), Италии (5,6). В Польше, Греции и Словакии интенсивность межрегиональных перемещений была ниже, чем в России . По расчетам С.В. Рязанцева (2004), миграционная активность населения России в 5 раз ниже, чем в США, однако методики расчетов автор не раскрывает. Отставание населения России в уровне мобильности от населения США показывают и расчеты Борнхорста и Коммандера (2004), однако российский уровень все же выше уровня Венгрии, Румынии и Франции.

Сравнения миграционной мобильности с другими странами проводились и ранее. Так, в 1980 г. 31,2% населения США из числа лиц, родившихся в стра­не, проживали не в том штате, где родились. В СССР в то время, по оценкам Ж.А. Зайончковской, сопоставимые данные составляли примерно 23-25% населения страны.

РОССИЙСКАЯ СПЕЦИФИКА ПРОСТРАНСТВЕННОЙ МОБИЛЬНОСТИ

Нет однозначного ответа на вопрос, насколько миграционная мобильность в России в советский период поддерживалась или сдерживалась государством. С одной стороны, в стране постоянно развертывались организованные государством кампании по переселению многих тысяч и даже миллионов человек в районы быстрого индустриального развития, в основном на востоке страны. С другой - государство сдерживало миграцию, в том числе посредством системы паспортизации и сопутствующей ей прописки.

Процесс организованного переселения в районы быстрого индустриального развития не всегда шел гладко, и даже в период безусловного господства плановой экономики население в основном совершало самодеятельные переселения. По оценке А.В. Топилина , максимального значения организуемая государством миграция достигла в конце 1940-х гг. и составляла 40% всех переселений. По оценкам для конца 1970-х - начала 1980-х гг., доля управляемой (контролируемой Госкомструдом) миграции в России составляла 15% .

В годы репрессий конца 1920-х - начала 1950-х гг. осуществлялись массовые высылки и депортации сотен тысяч людей в регионы Севера и Сибири . Многие крупные города в российском Заполярье создавались за счет фактически бесплатного изнурительного труда заключенных. Репрессированные после отбытия срока заключения оставались на поселении в северных городах и зачастую не имели права выезжать оттуда .

Долгое время государство стимулировало миграцию в районы Крайнего Севера и приравненные к ним местности, устанавливая надбавки (коэффициенты) к заработной плате и предоставляя многие льготы работающему там населению (льготный пенсионный стаж, возможность внеочередного приобретения предметов длительного пользования, бронирование жилья в регионах выезда, бесплатный проезд к местам отдыха, лучшее снабжение продуктами питания и т.п.) . По оценке Ж.А. Зайончковской , постепенно эти меры привели к тому, что на российском Севере и в целом в регионах с тяжелыми природно-климатическими условиями образовалось избыточное население, его заселенность существенно превышала заселенность схожих в природно-климатическом отношении регионов других северных стран (например, Канады), где нет таких крупных городов, как на севере России. Оценки перенаселенности российского Севера, сделанные в начале 1990-х гг., составляли от 20% до 40% . По расчетам А.И. Трейвиша, Россия заселена более равномерно, чем другие крупные страны (Китай, США, Канада). Средний россиянин даже в европейской части страны живет в более суровых климатических условиях, чем средний житель Швеции, где среднегодовая температура такая же, как в Европейской России. В северных регионах России выше распаханность территории . Анализ подушевых температурных значений показывает, что за советские десятилетия Россия стала «экономически холоднее», в то время как в странах с рыночной экономикой производства переместились в более теплые районы. Средний россиянин сегодня живет при средней температуре, которая на 1 °С ниже, чем в 1913 г. .

Специфической чертой устройства российской территории является искаженная структура городов. В царской России и особенно в советский период многие постоянные поселения в Сибири и на Дальнем Востоке создавались там, где они никогда не появились бы в условиях рыночной экономики. В России нарушено правило Зипфа, ощущается нехватка городов «второго ряда» .

Начиная с 1990-х гг. происходит деградация социальной инфраструктуры, транспортной сети, особенно выраженная на востоке страны , быстро убывает население восточных регионов страны, прежде всего в результате миграции на запад. В некоторых исследованиях продемонстрирован высокий потенциал миграционной мобильности населения российского Севера: так, обследование лиц, проживающих в четырех северных регионах в 1998 г., показало, что масштабы потенциальной миграции очень велики, переехать были готовы свыше 50% населения , и эти намерения постепенно реализуются.

Что касается сдерживания миграции посредством системы паспортизации и прописки, этот процесс подробно описан в работах историков и демографов начала 1990-х гг. . В работах отечественных исследователей миграции в более ранний период эта проблема в силу объективных причин практически не исследовалась, упоминались только административные ограничения оттока населения из сельской местности и ограничение роста крупных городов .

Однако эти меры имели ограниченный успех. Так, неудачные попытки сдержать рост населения Москвы предпринимались с конца 1920-х гг. . Власти стремились ограничивать строительство в Москве крупных промышленных предприятий, делались попытки создания городов-спутников (например, Зеленоград). В 1959 г. Генплан Москвы предполагал ограничить ее население 5 млн. чел., однако сдержать рост населения города не удавалось даже в эпоху торжества плановой экономики и жесткой административно-командной системы.

Несмотря на многочисленные декларации, с миграцией в Москву не справляются столичные власти и сегодня. Москва и Московская область в 2001-2005 гг. аккумулировали 85% чистой миграции в Центральный округ, в 2007 г. - 73%. И это только данные статистического учета. К ним стоит добавить временную и маятниковую миграцию. В 1985 г. число маятниковых мигрантов оценивалась в 1 млн. чел. . Оценки числа маятниковых мигрантов в начале 2000-х гг. достигают 3 млн. чел. , однако эта цифра несколько завышена.

Имели место и меры экономического сдерживания миграции. Так, в сельской местности российского Нечерноземья в 1980-х гг. постоянным работникам совхозов и других государственных предприятий устанавливались надбавки к заработной плате за непрерывный стаж работы .

ДИНАМИКА МОБИЛЬНОСТИ

В России в течение ХХ в. миграционная мобильность населения росла: с 1926 по 1979 г. она более чем удвоилась, отражая высокие темпы урбанизации, повышение уровня образования населения . Доля населения, проживавшего в местах постоянного жительства менее двух лет, составлявшая в 1926 г. 3,5%, в 1970 г. - 5,8%, к 1979 г. достигла 7,7%. Очень большие масштабы миграции фиксировались в отдельные годы массированной индустриализации страны: так, с 1935 г. число прибывших в города составило 13,7 млн. чел., немногим меньше эти цифры были и в предшествующие этому годы .

В последующие десятилетия миграционная активность населения стала снижаться довольно быстрыми темпами (рис. 1). Однако в это же время произошли серьезные изменения в системе статистического учета мигрантов, как международных, так и внутренних, что осложняет анализ данных за длительное время и делает их малосопоставимыми. В частности, разрушилась система учета учебной миграции . Современная статистика миграции уже существенно отличается даже от систем сбора данных в других странах бывшего СССР .

Рисунок 1. Число прибывших (вся миграция), Россия, тыс. чел.

Источники: Население России за 100 лет (1897-1997): Стат. сб. / Госкомстат России. - М., 1998; Численность и миграция населения России, 1998-2008.

Таким образом, уровень пространственной мобильности населения России в постсоветский период снизился примерно вдвое - до уровня, имевшего место в России перед Первой мировой войной .

Снижение пространственной мобильности зафиксировала и последняя российская перепись, проведенная в 2002 г. Доля людей, никогда не переезжавших - местных уроженцев, к 2002 г. сильно выросла - до 55,8% против 49,3% в 1989 г. и 46,1% в 1979 г. (рис. 2). Сейчас люди, безвыездно проживающие в местах своего рождения, заметно преобладают в населении страны, причем эта тенденция прослеживается и у городского, и у сельского населения, но у городского населения она выражена особенно четко.

Рисунок 2. Население, проживающее в месте жительства с рождения и не с рождения, %

* - Не указавшие время проживания (в 2002 г. - 1,4%) пропорционально распределены.
Источник : Население России - 2005. 13-й ежегодный демографический доклад / Отв. ред. А.Г. Вишневский; ГУ-Высшая школа экономики. - М.: Издательский дом ГУ-ВШЭ, 2007. С. 213. Расчеты Ж.А. Зайончковской.

Известно, что перепись населения 2002 г. подкорректировала оценки масштабов международной миграции в Россию за 1990-2002 гг., добавив 1,8 млн. дополнительных международных мигрантов . Однако по ее результатам необходимо внести определенную корректировку и в масштабы внутренней миграции. Ведь население почти 70 регионов по численности не дотянуло до расчетных показателей, в то время как население Москвы, Московской области, ряда регионов юга страны существенно превысило оценку по данным текущего учета. Напомним, что в межпереписной период отмечен повсеместный недоучет прибытий по внешней миграции, следовательно, масштабы внутреннего перераспределения населения должны были быть еще существеннее. Перепись позволила учесть часть «квазивременных» (по выражению В.М. Моисеенко) мигрантов.

В 2004 г. Центр демографии и экологии человека ИНП РАН по заказу Росстата производил оценку количества прибывших и выбывших по России и отдельно по каждому региону в 1990-2002 гг. Поправка на прибывших по внешней миграции легко высчитывается исходя из скорректированных данных миграционного прироста в 1990-2002 гг., все остальные недоучтенные прибытия - внутренняя миграция.

Если сопоставить эти оценки с данными текущего учета населения (рис. 3), становится очевидно, что недоучет внутренней миграции имел место все эти годы, однако примерно с 1995 г. его масштабы в соотношении с регистрируемыми масштабами миграции стали более существенными. Наши оценки показывают, что к 2002 г. недоучтенная внутренняя миграция составляла приблизительно 30% . Недоучтенный статистикой выезд населения из регионов Восточной Сибири и Дальнего Востока в европейскую часть России ориентировочно мог достигать 1 млн. чел.

Рисунок 3. Количество прибывших по внутренней миграции, тыс. чел.

Источник: Оценки ЦДЭЧ ИНП РАН, 2004; Численность и миграция населения России, 2003-2005.

Если принимать во внимание эти оценки, спад масштабов внутренней миграции в 1990-е гг. был несколько более плавным: они сократились не на 50%, а на 40% - с 4,9 млн. в 1990 г. до 2,9 млн. в 2002 г. Однако эти расчеты, опирающиеся на тренды регистрируемой миграции, также показывают продолжающийся до этого времени спад масштабов внутренних переселений.

Результаты переписи населения вскрывают масштабы неучтенной миграции молодежи, которую притягивают региональные центры. По нашим расчетам, за межпереписной период (1989-2002 гг.) население ряда региональных центров в возрасте 15-24 лет увеличилось за счет миграции из других городов и районов этих регионов на 20-25% ; соответственно, столько же молодежи недосчитываются села, малые и средние города. Официальная статистика эту миграцию в основном не учитывает или учитывает с большим временным лагом.

СМЕНА ФОРМ МИГРАЦИИ И РОЛЬ НЕДОУЧЕТА

Многие исследователи признают, что в с конца 1990-х гг. миграция, связанная со сменой постоянного места жительства, вытесняется временными формами пространственной мобильности. Об этом свидетельствует широко развернувшаяся в постперестроечное время внутренняя трудовая миграция. По масштабам она напоминает «отходничество», распространенное в России в конце XIX - первой трети XX в. Его масштабы достигали 5-6 млн. чел. в год .

По оценкам, основанным на обследованиях домохозяйств в 7 городах России, проведенных в 2002 г., размеры временной трудовой миграции в России составляют примерно 3 млн чел., что сопоставимо с трудовой иммиграцией в Россию из стран СНГ . Эти данные ниже оценок мониторинга экономики и здоровья (РМЭЗ), согласно данным раунда опроса конца 2005 г. доля домохозяйств, имеющих трудовых мигрантов, составила 8%, что составляет, соответственно, примерно 4,2 млн. домохозяйств . Однако они выше, чем по данным национального обследования благосостояния домохозяйств и участия в социаль­ных программах (НОБУС), по которым доля работающих на выезде составляет около 1,3% домохозяйств . Существуют исследования, в которых численность трудовых и коммерческих мигрантов оценивается в диапазоне 4,5-5,8 млн. чел. . Предпринятые группой экспертов в 2006 г. попытки привлечь внимание руководства Росстата к проблеме оценивания масштабов временной трудовой миграции путем расширения опросного листа регулярно проводимых обследований населения по проблемам занятости и получения при этом репрезентативных данных микроданных для России и ее регионов результатов не дали.

О том, что временная трудовая миграция, связанная с недельным ритмом (люди работают в соседних областях, возвращаясь домой только на выходные), особенно распространена в регионах Центральной России, писали эксперты Всемирного банка еще в 2001 г. . Недоучет временной миграции серьезно обедняет анализ масштабов пространственной мобильности. Например, в Китае величина «текучего населения» (floating population) достигает 80 млн. чел. по сравнению с 20 млн чел. „зарегистрированных мигрантов"» .

Согласно данным одного из недавних российских обследований населения , распространенность работы на выезде (исключая маятниковую миграцию и работу вахтовым методом) составляет 4,4%: столько опрошенных указали, что в течение последних двух лет они или члены их семьи выезжали с целью заработка в другие населенные пункты, в том числе 1,7% опрошенных указали, что такого рода поездки совершаются постоянно. По крайней мере для 2/3 опрошенных работа на выезде является основным и/или единственным занятием.

Согласно исследованиям в г. Липецке , в начале 1990-х гг. на заработки выезжало всего лишь 3,7% опрошенных. В год проведения обследования отправиться на заработки собирались 5,2% опрошенных, и только лишь 1,1% респондентов сказали, что точно поедут работать в другие регионы.

Проблема оценки реальных масштабов временной трудовой миграции, а следовательно, общей миграционной мобильности в России имеет под собой целый ряд оснований.

Во-первых, Росстат разрабатывает и публикует данные только о мигрантах, зарегистрированных по месту жительства, а с недавнего времени - и о мигрантах, зарегистрированных по месту пребывания на срок 1 год и более . Если человек проживает временно в другом городе или регионе или регистрируется на меньший срок, в статистику эти переселения не попадают. Человек может продлевать временную регистрацию, например сроком на полгода, бесчисленное количество раз, при этом проживать вне места регистрации по месту жительства несколько лет подряд, и эти фактические переселения не будут отражены в статистике.

Во-вторых, если человек прибыл к месту временного проживания (пребывания) в жилое помещение, не являющееся его местом жительства, на срок менее 90 дней, регистрироваться по месту пребывания он вообще не обязан. Многие трудовые мигранты приезжают на работу на гораздо меньший, чем 90 дней, срок (имеется в виду не срок контракта, который может быть сколь угодно долгим). При этом, выезжая, например, раз в месяц к месту постоянного жительства, которое может находиться в другом субъекте РФ, регистрироваться в том городе, где работают, они не обязаны. Проблем с работодателями в этом случае обычно не возникает. Наши углубленные интервью, проведенные в недавних исследованиях , показывают, что немногие работодатели спрашивают у своих работников регистрацию. Не является отсутствие регистрации и большой проблемой во взаимоотношениях с милицией. Человеку со славянской внешностью достаточно показать билет с датой приезда.

Масштабы нерегистрируемой внутренней миграции, как временной, так и на длительный срок или навсегда, могут быть достаточно велики. Например, в г. Астане (Казахстан) в июле 2000 г. «в целях обеспечения выполнения юридическими и физическими лицами «Правил документирования и регистрации населения Республики Казахстан» была проведена акция «Я - житель столицы», в ходе которой было зарегистрировано 153,5 тыс. чел. (это почти треть населения города), проживающих в столице с 25 февраля 1999 г. по 31 августа 2000 г. без регистрации в органах внутренних дел . В большинстве своем это были не нелегальные иммигранты из других стран, а выходцы из других регионов и городов страны. Конечно, случай с новой столицей Казахстана нетипичный, город строится и развивается усиленными темпами, для российской столицы это уже давно пройденный этап. Но этот пример показывает, какой может быть латентная миграция в соотношении с «видимым» потоком, который составлял несколько тысяч в год. Но масштабы миграции в Москву тоже впечатляют: по данным УФМС по г. Москве, в 2007 г. в столице численность зарегистрированных по месту пребывания (т.е. постоянно зарегистрированных в других регионах страны) составила 1227 тыс., за тот же период поставлено на миграционный учет иностранных граждан 1712 тыс.

Временные мигранты - российские граждане и иностранцы - явно тяготеют к крупным городам. Это показывают наши исследования в российских регионах: Оренбургской и Нижегородской областях в 2002 г., в Иркутской и Калининградской областях в 2007 г., в Красноярском крае в 2008 г. Эти миграционные потоки не попадают в статистику, которую регулярно публикует Росстат, но с ней можно ознакомиться в УФМС.

В-третьих, внутренняя трудовая миграция имеет много видов и форм, и провести четкую грань между ними очень сложно .

Как показывают уже приводимые ранее данные обследования миграционной мобильности населения крупных городов в конце 2005 г., среди респондентов, которые сами или члены их семей имели в последние два года работу на выезде, немногим более четверти выезжали на заработки в другие поселения в пределах «своего» субъекта Федерации, в другие регионы выезжали 57,2%.. При этом очень многие выезжали в Москву или Московскую область. За пределами России временную работу имели 16,3% мигрантов, большая честь из них - в странах традиционного зарубежья.

Основные сферы занятости на выезде: торгово-посредническая деятельность - 22%, строительство - 36%, занятость в промышленности - 11%. В качестве работников сельского хозяйства, сотрудников охраны, водителей на городском транспорте и нянь трудились по 1-4% опрошенных.

Работа на выезде в 40% случаев занимала меньше месяца, более года трудились только 11% опрошенных. Наиболее часто непродолжительную занятость на выезде указывали занятые в торгово-посреднической деятельности; среди занятых в строительстве или промышленности существенна доля тех, кто работал достаточно продолжительное время.

Временная трудовая миграция способствует формированию миграционных намерений, т.е. в перспективе ведет к миграции, уже связанной с изменением постоянного места жительства. Респонденты, которые имели работу на выезде, чаще собираются в будущем переехать в другой населенный пункт: такие намерения высказывали 41% тех, кто ездит постоянно, 22% выезжающих иногда и только 11% не выезжающих на заработки. Предпринимали для этого конкретные шаги 7,1% постоянно работающих на выезде против 1,3% тех, кто не выезжает на заработки; собирались переезжать, но не предпринимали для этого конкретных шагов - 12,5% против 2,9%; иногда задумывались - 21,4% против 5,7%.

Предыдущая миграционная активность влияет на потенциальную миграционную активность и формирование миграционных намерений в будущем. Как показали данные обследования «Миграционная мобильность населения России», опрошенные, сменившие место постоянного жительства в прошлом, имеют и более высокие миграционные установки на будущее, причем максимальные миграционные намерения у тех, кто переезжал 3-4 раза (рис. 4).

Рисунок 4. Доля имеющих миграционные намерения в зависимости от прежнего миграционного опыта

Источник: данные обследования «Миграционная мобильность населения России.

Работа на выезде - хороший способ подготовить свой переезд (люди часто переезжают туда, куда ранее приезжали на время). Так, по данным опроса, проведенного Центром миграционных исследований в 2004 г. , среди причин, побудивших респондентов выбрать для жительства именно данный населенный пункт, 15% указали, что здесь ранее работали сами или родственники. По рангу эта причина уступает только переезду к родственникам. Потенциальный мигрант имеет возможность подготовить свой переезд: встроиться в рынок труда, подыскать подходящее жилье для семьи и т.п.

Влияние предыдущего миграционного опыта на потенциальную миграционную активность подтверждается также данными других исследователей .

Мы полагаем, что миграция на постоянное место жительства и временные миграции находятся в тесной взаимосвязи. С конца 1990-х гг. снижение масштабов миграции на ПМЖ сопровождается ростом временной, нефиксируемой статистикой миграции. Несмотря на «пережитки» прошлого, прописка (ныне регистрация на ПМЖ) уже становится необязательной для очень многих россиян. Необязательно иметь в городе, где работаешь, постоянное жилье - квартиру или место в общежитии. Для проживающих на арендуемой жилплощади регистрация на ПМЖ невозможна, на какой бы длительный срок человек ни поселился.

В то же время и миграция на ПМЖ, и временные формы мобильности имеют очень близкие направления. Прежде всего миграция на ПМЖ постепенно «вырастает» из временной миграции, и это подтверждается нашими исследованиями. Особенно в постсоветской России, когда практически отсутствует организуемая государством миграция. Миграция на ПМЖ фактически является завершением длительного периода, в течение которого человек проживал в том или ином населенном пункте временно.

ПРОБЛЕМЫ И ПРЕДЕЛЫ УПРАВЛЕНИЯ МОБИЛЬНОСТЬЮ

Низкая миграционная подвижность населения усугубляет демографическую ситуацию в России, не способствует интересам рыночной экономики, препятствует более полному использованию рабочей силы и в конечном счете консервирует бедность . Экономисты утверждают, что российская безработица в значительной мере носит структурный характер: дефицит рабочей силы в одних регионах и отраслях сочетается с ее избытком в других . Низкая миграционная активность населения, а также существующие в стране «барьеры мобильности» препятствуют решению этой проблемы. По данным исследований, показатель региональной структурной безработицы в последнее десятилетие вырос в 2 раза: с 22% в 1992 г. до 40% в 2000-е гг. .

В современной России, в отличие от СССР с его административно-плановой экономикой, практически отсутствует политика в области внутрен­ней миграции. В основополагающем документе - Концепции регулирования миграционных процессов в Российской Федерации содержится достаточное количество положений, определяющих государственное видение проблем управления внутренней миграцией:

в области оптимизации внутренних миграционных процессов и содействия эффективному использованию трудовых ресурсов:

• решение проблем занятости населения и достижение баланса между использованием внутренних трудовых ресурсов и привлечением иностранных работников;
• обеспечение пропорционального развития рынка жилья и рынка труда для стимулирования миграции рабочей силы;
• разработка механизмов стимулирования территориального перераспределения экономически активного населения для обеспечения сбалансированности региональных рынков труда;
• определение перспективных либо не рекомендуемых для расселения мигрантов территорий и населенных пунктов;
• разработка мер по созданию новых и сохранению имеющихся рабочих мест, а также основных условий жизнеобеспечения населения в районах с высоким оттоком населения и критическим состоянием рынка труда;
• государственная поддержка переселенцев из неперспективных населенных пунктов;
• развитие межбюджетных отношений, формирование федерального бюджета, бюджетов субъектов Российской Федерации и муниципальных образований на основе учета состояния рынка труда в отдельных регионах страны;
• использование ротационной системы формирования трудовых ресурсов, применение вахтового метода в регионах с тяжелыми природно-климатическими условиями;
• оптимизация внутренней миграции на основе прогнозов социально-экономического развития Российской Федерации и Генеральной схемы расселения на территории Российской Федерации;

в области создания условий для сохранения и дальнейшего формирования населения в северных, восточных и приграничных регионах Российской Федерации:

• восстановление экономической активности организаций, расположенных на территории Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока, за счет привлечения рабочей силы из других районов страны;
• стимулирование миграции населения Российской Федерации, а также граждан государств - участников Содружества Независимых Государств и государств Балтии в северные и восточные регионы страны и регулирование иммиграции в приграничные регионы Российской Федерации;
• проведение активной экономической и градостроительной политики в указанных регионах, включая разработку и реализацию инвестиционных программ, развитие социальной, транспортной и рыночной инфраструктуры.

Как показывает практика, эти меры декларативны, для их реализации практически ничего не предпринимается.

Есть и иные документы, демонстрирующие озабоченность властей проблемами внутренней миграции. Так, в Концепции демографического развития города Москвы, в частности, сказано: «Пустеет Центральная Россия: население одноименного федерального округа без Москвы и Московской области сократилось на 1,5 млн. человек, <...> при такой направленности демографических тенденций рост населения города Москвы за счет миграционной компоненты будет способствовать дальнейшему уменьшению численности населения территорий, в том числе и важных в геополитическом отношении» . Естественным в этих условиях является стремление, с одной стороны, «ограничить» миграцию в отдельные, наиболее привлекательные регионы страны, а с другой - перенаправить миграционные потоки в «нужных» направлениях.

Конституция Российской Федерации и федеральное законодательство России не предусматривают административных ограничений для российских граждан в выборе места пребывания и жительства. Для иностранцев, законно находящихся на территории России, не возбраняется смена места пребывания. В соответствии с действующим законодательством, возможности администра­тивными мерами направлять потоки иммигрантов (иностранных граждан) существуют только до приобретения ими статуса постоянно проживающих на территории России (вида на жительство) или гражданства РФ.

Кроме того, государство ограничено и в мерах экономического стимулирования миграции в «нужных» направлениях, тем более что нет ясности в том, куда необходимо направлять миграционные потоки (а главное, откуда брать) в условиях повсеместной нехватки населения .

Внутренние перемещения населения должны осуществляться в тех направлениях и в таких масштабах, которые отвечают социально-экономическим реалиям. Процесс формирования условий, воздействующих на эти процессы, в основном лежит вне сферы компетенции миграционной политики. Существующие реалии таковы, что и внутренние мигранты, и иммигранты стремятся в регионы с более высоким уровнем жизни, с хорошими возможностями для трудоустройства и самореализации. Наиболее привлекательны для них крупные и крупнейшие города, имеющие сформированные ниши труда. Как это ни парадоксально, но чем больше будет приезжать иммигрантов в крупные города и занимать там традиционные ниши мигрантского труда, тем с меньшей скоростью будут пустеть российские села и малые города. В масштабах страны это будет означать, что свободное расселение иммигрантов в городах Европейской России будет препятствовать быстрому оттоку населения из регионов восточной части страны, это показывают и прогнозные расчеты, разрабатываемые ЦДЭЧ ИНП РАН и Институтом демографии ГУ-ВШЭ.

Невыполнимы в современной России меры миграционной политики, направленные на «разворот» существующих направлений миграции , на серьезное изменение системы расселения в стране. Социологические опросы убедительно показывают нежелание населения западных регионов ехать на восток . Система расселения очень устойчива и инерционна, и попытки сломать ее ни к чему не приведут. Неправильно и проводить политику по искусственному сдерживанию миграции из сельской местности в города, а также политику по искусственному сдерживанию роста городов.

Разворот миграционных потоков, попытка нового заселения восточных регионов страны объясняется необходимостью сокращения «демографического дисбаланса» с соседним Китаем. Но даже в короткий срок, удвоив там население, мы сократим демографический дисбаланс с 1: 30 до 1: 15. А чтобы сравняться по плотности населения с Северным Китаем, потребуется примерно 500 млн. чел. .

Формирование населения восточных районов страны в конце XIX - начале XX в. осуществлялось в условиях совершенно отличной демографической ситуации (рост населения на 2-3,5% в год), проблемы крестьянского малоземелья и связанного с этим избыточного населения в ряде губерний европейской части страны. В настоящее время лишнего населения нет в России нигде, за исключением, пожалуй, ряда республик Северного Кавказа (и то эти излишки - результат постоянно отстающего экономического развития региона). Помимо того что у государства нет ни административных, ни экономических возможностей для управления процессами внутренней миграции, нет необходимых человеческих ресурсов, которыми можно бы было управлять .

С середины 2000-х гг. в ряде субъектов Российской Федерации, в макрорегионах (на уровне федеральных округов) разрабатываются концепции и стратегии социально-экономического развития на долгосрочную перспективу. Многие из них ставят своей целью привлечение населения из других регионов страны, а также сдерживание миграции «своего» населения, в том числе молодежи. С одной стороны, региональные власти демонстрируют заинтересованность проблемами сохранения населения и трудовых ресурсов, с другой - в разрабатываемых документах не предусмотрено никаких рычагов для осуществления этого.

Таким образом, анализ статистики и публикаций по миграционной активности населения России показывает, что масштабы мобильности, основанные на данных официальной статистики, невелики, однако при этом не учитываются многообразные формы временной мобильности, не связанной со сменой постоянного места жительства в российском понимании. Все это сильно осложняет (если не сказать, делает невозможным) оценку масштабов мобильности в межстрановом контексте.

К.г.н., ведущий научный сотрудник Института демографии ГУ-ВШЭ.
Andrienko Y., Guriev S. Determinants of interregional mobility in Russia: evidence from panel data // Economics of Transition. 2004. Vol. 12. №1. Р. 1-27.
Андриенко Ю., Гуриев С. Анализ миграции в России // Серия «Аналитические разработки и отчеты». ЦЭФИР. 2006. №23. Апрель. С. 19.
Денисенко М.Б., Денисова И.Г., Карачурина Л.Б. и др. Разработка модели организации трудоустройства в другой местности граждан, ищущих работу, органами государственной службы занятости и рекомендации по ее администрированию: Отчет для Роструда. - М.: 2008 [не опубликован].
Моисеенко В.М. Снижение масштабов внутренней миграции населения в России: опыт оценки динамики по данным текущего учета // Вопросы статистики. 2004. №7. С. 49-50.
Poulain M. La Mobilite Interne en Europe. Gualles Donnees Statistiques? // Espace, Population, Societes. 1994. 1. Цит. по: [Моисеенко В., 2004].
Рассчитано Денисенко М.Б. по данным национальных статистических органов.
Топилин А.В. Территориальное перераспределение трудовых ресурсов в СССР. - М., 1975.
Денисенко М.Б., Ионцев В.А., Хореев Б.С. Миграциология. - М.: Изд-во МГУ, 1989. С. 65.
Ткаченко А.А. История депортации народов России // Российский демографический журнал. 2002. №1. С. 58-65.
Малева Т.М. Проблемы северной миграции: Печорский угольный бассейн / Научные доклады. - М.: Московский центр Карнеги, 1998. Вып. 21. С. 14.
Эти льготы и компенсации описаны во многих работах. См., например: Моисеенко В.М. Внутренняя миграция населения. - М.: ТЭИС, 2004. С. 100-108; Финансовые отношения федерального центра и северных регионов и их влияние на организованную миграцию с Севера. - М.: ИЭПП, 2001. С. 92-103; Регент Т.М. Миграция в России: проблемы государственного управления. - М.: Изд-во ИСЭПН, 1999. - 304 с.; Зайдфудим П.Х., Фролов О.П., Бобков О.И. и др. Социальная реабилитация населения Севера России. - М.: ИВЦ «Маркетинг», 1994. - 94 с.
Зайончковская Ж.А. Демографическая ситуация и расселение. - М.: Наука, 1991. С. 58.
Зайдфудим П.Х. Реабилитация жизненной среды российского Севера. - М.: Госкомсевер России, 1993. С. 31.
Вишневский А.Г., Андреев Е.М., Трейвиш А.И. Перспективы развития России: роль демографического фактора // Научные труды №53Р. - М.: ИЭПП, 2003. С. 28-36.
Hill F., Gaddy C. The Siberian Curce: How Communist Planners Left Russia Out in the Cold. - Wash., D. C.: Brookings Institution Press, 2003. Цит. по: [Андриенко Ю., Гуриев С., 2006].
Андриенко Ю., Гуриев С. Анализ миграции в России // Серия «Аналитические разработки и отчеты». ЦЭФИР. 2006. №23. Апрель. С. 19.
Тархов С.А. Диспропорции пространственной структуры транспортной сети современной России // Третьи сократические чтения по географии (Старая Русса, 2-5 мая 2002 г.). Россия в современном мире: поиск новых интеллектуальных подходов: Сб. ст. / Под ред. В.А. Шупера. - М.: Компания Спутник+, 2002. С. 145-168.
Heleniak T. Migration Dilemmas Haunt Post-Soviet Russia. - Migration Policy Institute, 2002.
Попов В. Паспортная система советского крепостничества // Новый мир. 1996. №6. С. 194.
Дмитриев А.В., Межевич М.Н. Социалистическая урбанизация и ограничение роста крупнейших городов // Социологические исследования. 1981. №11. С. 15-16.
Моисеенко В.М., Переведенцев В.И., Воронина Н.А. Московский регион: миграция и миграционная политика // Рабочие материалы Московского центра Карнеги. 1999. №3. С. 42-44.
Там же.
Смидович С.Г. Проблемы регулирования миграции в Москве // Миграционные про­цессы: Прошлое. Настоящее. Будущее. Сб. материалов X и XI Московско-Берлинских международных семинаров. - М., 2005. С. 37.
Моисеенко В.М. Территориальное движение населения: характеристика и проблемы управления. - М.: Мысль, 1985. С. 105.
Мкртчян Н.В. Миграция в России: западный дрейф // Демоскоп Weekly. 10-23 января 2005 г. №185-186;
Мкртчян Н.В. Крупный сибирский центр перед лицом депопуляции (на примере Ир­кутской агломерации) // Региональные исследования. 2008. №2. С. 21-38; Миграция в Пермском крае: опыт анализа на регио­нальном и муниципальном уровнях // Научные труды: Институт народнохозяйственно­го прогнозирования РАН / Гл. ред. А.Г. Коровкин. - М.: МАКС Пресс, 2009 [в печати].
Моисеенко В.М. Внутренняя миграция населения. - М.: ТЭИС, 2004. с. 50
Зайончковская Ж.А. Трудовая миграция в СНГ с позиций общества, семьи и личности // Миграция населения. Вып. 2: Трудовая миграция в России. Приложение к журналу «Ми­грация в России» / Под ред. О.Д. Воробьевой. - М., 2001. С. 21.
Обследование 5 тыс. домохозяйств, репрезентирующих РФ в целом. Раунд поводился в октябре-декабре 2005 г. Вопрос в обследовании звучал так: Кто-нибудь из членов домохозяйства выезжал в другие населенные пункты на работу в течение последних 12 месяцев (командировки не учитываюсь)»
Следует отметить, что время проведения обследований домашних хозяйств (апрель-май для НОБУСа и октябрь-декабрь для РМЭЗ) могло привести к недооценке сезонной трудовой миграции и тем самым миграции в целом.
Рязанцев С.В. Внутренняя миграция населения в России: региональные особенности и перспективы // Народонаселение. 2004. №3. С. 113.
Pinto B., Drebentsov V., Titov S. et al. The Russian Federation After the 1998 Crisis: Towards «Win-win» Strategies for Growth and Social Protection // The World Bank, ECA region, electronic publication. 2001. August.
Kam Wing Chan, Yang Yunyan. Internal migration in Post-Mao China: A Dualistic Approach // Demography in China. - Beijing, 1997. P. 172. Цит. по: [Моисеенко В., 2004].
Проводилось Центром миграционных исследований совместно с Левада-Центром в декабре 2005 г. в 10 центрах субъектов РФ: Санкт-Петербурге, Новосибирске, Нижнем Новгороде, Казани, Краснодаре, Владивостоке, Оренбурге, Белгороде, Смоленске и Нальчике. Общее число респондентов - 3220 чел., опрашивалось все население по репрезентативной для городов выборке. Некоторые результаты обследования изложены в: Зайончковская Ж.А., Ноздрина Н.Н. Миграционный опыт населения региональных центров России // Проблемы прогнозирования. 2008. №4. С. 98-112; Флоринская Ю.Ф. Влияние материального положения и жилищных условий на мобильность российского населения // Проблемы прогнозирования. 2008. №6. С. 140-155; Карачурина Л.Б., Мкртчян Н.В. Демографические и социально-экономические факторы динамики миграционной активности населения России: современная ситуация и перспективы / Научные труды: Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН / Гл. ред. А.Г. Коровкин. - М.: МАКС Пресс, 2008. С. 571-604.
Денисенко М.Б. Миграция населения в Липецкой области: тенденции, влияние на демогра­фическую динамику, направления регулирования // Демографический вестник. 1996. №1.
Численность и миграция населения Российской Федерации в 2007 г.: Статистический бюллетень. - М.: Росстат, 2008. С. 3.
Внутренняя миграция в России: правовая практи­ка. - М., 2007. С. 24-26.
Миграция населения Республики Казахстан за январь - декабрь 2001 г. - Агентство РК по статистике, 2002. С. 5.
Следует уточнить, что данные цифры фиксируют число регистраций, а не число зарегистрированных людей, находящихся одновременно в столице. Так как регистрация по месту пребывания и постановка на миграционный учет осуществляются на разный срок, то один и тот же человек мог в течение года быть зарегистрирован не один раз. Подробнее см.: Чудиновских О. Статистика миграции знает не все // Демоскоп Weekly. 2-15 июня 2008 г. №335-336;
Зайончковская Ж.А., Мкртчян Н.В. Внутренняя миграция в России: правовая практи­ка. - М., 2007.
Было опрошено 713 семей в 7 областных (краевых) центрах России.
Кузнецова П.О., Федорец А.В. Микроанализ потенциальной миграции в Томской области // Миграция населения: статистика, выборочные обследования, политика: Сб. ст. / Под ред. М.Б. Денисенко. - М.: МАКС Пресс, 2006. С. 85.

Коровкин А.Г. Структурная асимметрия // Отечественные записки. 2003. №3; Коровкин А.Г. Парбузин К.В. Оценка несбалансированности спроса и предложения на российском рынке труда // Проблемы прогнозирования. 2006. №4.Мкртчян Н.В. Миграция в России: западный дрейф // Информационный бюллетень Центра демографии и экологии ИНП РАН. 2004. Декабрь. №87.
Зайончковская Ж.А., Ноздрина Н.Н. Миграционный опыт населения региональных центров России // Проблемы прогнозирования. 2008. №4. С. 98-112.
Андреев Е.М., Вишневский А.Г., Мкртчян Н.В. и др. Перспективы миграции и этнического развития России и их учет при разработке стратегических направлений развития страны на длительную перспективу. - М.: ИЭПП, 2004. С. 43-44.
Вишневский А.Г., Денисенко М.Б., Елизаров В.В. Приоритеты демографической и миграционной политики России / Доклады RECEP №14 2007, с. 208-210.

Социальная мобильность предполагает не только перемещения в социальном пространстве, по и доступ к перемещениям в географическом пространстве – пространственную мобильность . Как показали Г. Зиммель, З. Бауман, Дж. Урри и др., пространственное расположение и перемещения в физическом пространстве имеют большое значение для формирования социальных отношений. Возможность свободно перемещаться в пространстве составляет одну из базовых потребностей человека, с удовлетворением которой связан его социальный статус. Свобода передвижения, в первую очередь в целях решения экономических проблем, а также улучшения политического и культурного положения, всегда представляла высокую социальную ценность. Для зависимых социальных групп ограничения свободы передвижения составляли один из важнейших маркеров их подчиненного положения. В тоталитарных обществах одним из инструментов контроля является именно запрет на свободные передвижения. В советский период одним из наиболее болезненно воспринимаемых на всех уровнях ограничений был именно недостаток свободы передвижения: институт прописки, жестко привязывающий граждан к месту проживания; отсутствие паспортов у колхозников, препятствующее миграции в города для работы и учебы; многочисленные ограничения выезда за рубеж, как в деловые, так и в туристические поездки и т.д.

Помимо добровольной пространственной мобильности как важнейшей потребности и проявления свободы индивидов и групп, всегда существовала и вынужденная миграция беженцев, вынужденных переселенцев, изгнанников, бродяг – всех тех социальных категорий, для которых пространственное перемещение является не добровольным делом, а необходимостью, вызванной тяжелой жизненной ситуацией. На основании этих различий 3. Бауман выделил среди мигрантов группы "туристов", которые передвигаются добровольно и получают от перемещений разнообразные экономические, культурные, статусные преимущества, и "бродяг", которые принуждаются к миграции жизненными сложностями, и для которых она становится фактором снижения социального статуса, а нередко и социальной эксклюзии.

Как и социальная мобильность вообще, пространственная мобильность также флуктуирует. В некоторые исторические периоды она ограничивается, в некоторые – интенсифицируется. В современном обществе исследователи отмечают не только интенсификацию миграционных процессов, но и превращение пространственной мобильности в один из важнейших социальных ресурсов индивидов и групп. В последние десятилетия миграционные процессы, направленные в развитые страны Западной Европы и Северной Америки, образовали один из основных узлов экономических, социальных и культурных проблем глобального мира.

Значительный объем миграционных потоков составляют трудовые мигранты , с помощью которых решаются экономические проблемы не только бедных стран, но и развитых, которые нуждаются в притоке рабочей силы. Это и высококвалифицированные специалисты, в особенности в инновационной экономике (информационные технологии и т.д.), и некоторые категории средне- и даже неквалифицированных работников, потребность в которых по каким-либо причинам не удовлетворяется за счет внутреннего воспроизводства (например, средний и младший медицинский персонал). Значительную долю в миграционных потоках составляют учащиеся, для некоторых стран обучение иностранных студентов превращается в значимую отрасль экономики (Ирландия, Новая Зеландия).

Проблемы, порождаемые трудовой миграцией, для принимающих стран, состоят, во-первых, в неконтролируемом потоке нелегальных мигрантов, которые выполняют неквалифицированную работу в строительстве, на сезонных производствах, в сфере услуг, питая теневой сектор экономики и постоянно воспроизводя социально исключенные и криминогенные группы. Во-вторых, вследствие притока в страны Западной Европы инокультурных мигрантов возникают многочисленные проблемы их адаптации и интеграции, которые пока не имеют решения. Мигранты, принадлежащие к другим религиям и цивилизациям, образуют замкнутые сообщества, в которых поддерживают привычный для них образ жизни, воспроизводят модели поведения, которые не адекватны культуре принимающих стран, что порождает многочисленные межкультурные и межконфессиональные конфликты. Например, в 2013 г. в населенных мигрантами-мусульманами районах Лондона, а в 2014 г. и в Германии появились "шариатские патрули", следящие за соблюдением норм обычного исламского права всеми, кто оказывался на их территориях. Подобные действия вызывают усиление радикальных националистических настроений и активизацию соответствующих политических сил в странах Западной Европы, где толерантность считается важнейшей ценностью. В-третьих, в принимающих странах приток мигрантов порождает социальные и политические проблемы. Интеграция мигрантов может быть достигнута путем обеспечения им доступа к социальной инфраструктуре и политической активности на основе принципов демократии, однако иммигранты нередко предпочитают пользоваться социальными благами принимающих стран, уклоняясь от работы, что серьезно увеличивает нагрузку на налогоплательщиков и социальное государство, и без того испытывающих трудности в условиях экономического кризиса.

Помимо трудовых иммигрантов из бедных стран, в условиях глобализации экономики постоянные перемещения становятся атрибутом профессиональных стратегий и образа жизни высококвалифицированных специалистов, работающих в глобальных компаниях. Для них доступ к свободным передвижениям в глобальных масштабах является необходимой предпосылкой карьерного роста, профессионального совершенствования и повышения престижа. В глобальных компаниях менеджеры и технические специалисты высокого уровня, как правило, накапливают опыт работы в разных подразделениях, которые находятся в разных странах, для них частые переезды, смена места работы и жительства становятся атрибутами их высокого статуса.

В современном мире интенсивно развивается и мобильность, связанная с удовлетворением культурных и рекреационных потребностей – научная, образовательная, туристическая и т.д. Доступ к такой мобильности является значимым фактором социальной стратификации как между групп, так и внутри них. Участие в международных исследованиях, конференциях, конкурсах и т.д. является предпосылкой профессионального роста ученых и в то же время способствует повышению статуса исследователя внутри самого научного сообщества. Для творческих профессий (артисты, художники, писатели и т.д.) международная концертная и выставочная деятельность также становится путем к более высокому уровню признания. В то же время и за рамками профессиональных сообществ возможность свободно передвигаться, знакомиться с культурным наследием и образом жизни разных стран, а также доступ к рекреационным ресурсам создает предпосылки для повышения культурного капитала.

Таким образом, доступ к пространственной мобильности является фактором социальной стратификации, значение которого в условиях глобализации увеличивается.

Тема данной статьи - социальная мобильность. Это очень важная для социолога тема. Ее проходят сегодня в школе на уроках обществознания. Ведь знание общества, в котором мы живем, необходимо всем. В наши дни, когда изменения в мире происходят очень быстро, это особенно актуально.

Определение

Миграция в широком и узком смыслах

Миграции, то есть территориальные перемещения населения, также можно рассматривать как одну из форм социальной мобильности. В широком смысле под ними понимаются любые перемещения за границы некоторой территории ее населения (обычно территория эта является населенным пунктом). При этом то, с какой целью и на какой срок процедура происходит, несущественно.

Однако в научно-популярной и научной литературе намного чаще используется узкая трактовка понятия "миграция". Согласно ей, это перемещение, которое связано с изменением места постоянного проживания.

Сезонная и маятниковая миграция

В широком смысле миграция включает в себя, кроме переезда на постоянное место жительства, также сезонную и маятниковую миграцию. Вторая представляет собой регулярное перемещение людей между несколькими (двумя или более) населенными пунктами. При этом место их жительства не меняется. Связана такая миграция с работой, отдыхом или учебой. Это чаще всего ежедневные поездки. Иногда, впрочем, рассматриваются как маятниковые миграции также путешествия, совершаемые на более длительный срок (обыкновенно в пределах одной недели).

Два важных для социолога основания для классификации миграции

Множество признаков существует для классификации потоков миграции. Наиболее важными для социолога являются два следующих:

1. Миграции, происходящие между населенными пунктами, ранг которых различен. В одних случаях миграция - вертикальная социальная мобильность. Это наблюдается тогда, когда она связана с понижением или повышением статуса человека, который имеет определенное место жительства. В других она является горизонтальной (в том случае, если переезд происходит между населенными пунктами с одинаковым рангом). Сегодня миграция как вертикальная социальная мобильность - это явление, ассоциирующееся, главным образом, с процессом урбанизации. Ведь переезд из сел в города является необходимым элементом этого процесса.

2. Внешние и внутренние миграции. Деление это считается достаточно условным. Миграционная мобильность человека - это явление обширное, не поддающееся строгой классификации. В официальной статистике обычно понимается под внутренней миграцией переезд людей на новое место жительства, осуществляемый в пределах одной страны. Под внешней же подразумевается переезд на достаточно длительное или постоянное жительство в другую страну. Однако иногда, в зависимости от того, какие цели преследует то или иное социологическое исследование, как внешние рассматриваются также миграции, совершаемые между разными субъектами федерации.

Социальная мобильность в России в 18-19 веках

На протяжении всей истории развития нашего государства менялся характер мобильности его населения. Эти изменения можно фиксировать достаточно точно с начала 18 века. Россия, как и любое другое полуаграрное и аграрное общество, характеризовалась вплоть до конца 19 века довольно низкими темпами мобильности вертикальной. В эти годы основу структуры общества составляли сословия. Границы сословных групп, однако, были в то время более проницаемыми, нежели в Европе времен классического феодализма. Политика абсолютизма, проводимая государством, этому способствовала. Хотя отток был малозаметен по отношению к общей численности крестьянства из-за высокой доли его представителей в населении страны, по отношению к городским сословиям и дворянству были очень высокими темпы мобильности. Выплачивая налоговую ставку и выкуп, выходцы из крестьян попадали достаточно легко в городские сословия, могли продвинуться в общественной иерархии вплоть до купцов первой гильдии. Весьма интенсивно также пополнялись ряды служилого дворянства. Из всех сословий России выдвигались его представители - из духовенства, купцов, мещан, крестьян.

Структурная мобильность общества этого времени (со времен Петра I, по крайней мере) была незначительна. То есть составляющие структуру общества слои оставались неизменными. Незначительно менялось до 1870-х годов только количественное их соотношение.

Мобильность в послепетровское время

Россия в течение следующих 140 лет, последовавших после правления Петра I, пережила не только весьма интенсивную вертикальную мобильность. Структурная социальная мобильность общества этого времени также была значительна и проходила в несколько этапов. Сначала (1870-1917 гг.) постепенно формировался в России класс пролетариата и промышленной буржуазии. После этого, в основном с 1930 по 1970 гг., протекал интенсивный процесс модернизации. В это время формировалась структура, которая была уже близка к соответствующей в индустриальном и постиндустриальном обществах. Отличие состояло в том, что класс частных предпринимателей отсутствовал. Кроме того, сфера, в которой действовали рыночные отношения, была существенно ограничена. С 1990-х годов начался в нашем обществе третий этап мобильности структурной. Он связан с формированием в России постиндустриального общества, которое основано на рыночной экономике.

Изменение престижа профессий, высокие темпы мобильности меж- и внутрипоколенной

Менялось в процессе вышеописанных структурных сдвигов не только количественное соотношение различных социальных слоев. Относительный престиж тех или иных профессий также не оставался неизменным. Например, в 1930-1950-е годы самыми престижными были технические специальности (квалифицированный рабочий, инженер), в 1950-1970-е - связанные с наукой профессии, а с середины 80-х годов прошлого столетия - связанные с финансами и торговлей. Наблюдались в течение всего периода очень высокие темпы межпоколенной и внутрипоколенной мобильности, а также низкий уровень замкнутости различных профессиональных групп. Это было отмечено не только отечественными социологами, но и западными.

Территориальная миграция в разное время

В этот период чрезвычайно высокими также были темпы мобильности территориальной (как горизонтальной - на стройки и вновь осваиваемые районы, так и вертикальной - из села в город). Миграция лишь с середины 70-х годов прошлого столетия начала сокращаться. Тем не менее, с начала 90-х годов вновь наблюдается рост ее темпов. Множество людей мигрирует в регионы РФ из бывших союзных республик.